Наследник для чемпиона - стр. 30
Он не открывает.
Знаю, что уже должен был освободиться. Спарринги заканчиваются в половине одиннадцатого. Последний высокобелковый прием пищи, душ, сон… Нет, уснуть не успел бы.
Колочу сильнее. Если бы рядом находились еще чьи-то спальни, перебудила бы всех. Но в этом крыле Медведь живет один. Диана говорит, после бешеных нагрузок умудряется таскать баб. Не гнушается даже заказывать их за деньги.
Мудачина…
Дверь так резко распахивается, едва не заваливаюсь внутрь. Тихомиров ловит за запястья. Мгновение таращимся друг на друга, пока я не вспоминаю, зачем сюда пришла.
– Ты один?
Мало ли… Становиться очевидцем развратных сексуальных игр не имею никакого желания.
Тихомиров без слов затаскивает меня в спальню, совсем неделикатно отталкивает в сторону и закрывает дверь.
– Чего тебе? – грубо спрашивает, упираясь руками в бедра.
Только сейчас замечаю, что он практически голый. Одно лишь полотенце обернуто вокруг бедер. Волосы, кожа плеч, груди и рук покрыты влажными каплями. Я не собираюсь впечатляться красотой и силой его тела. В этом нет ничего особенного! Это всего-навсего результат многолетней работы.
– Что за «официальные мероприятия»? Что за «выполнять требования работодателя в четко обозначенной форме»? Я не этот контракт подписывала, – бросаю договор ему в лицо.
Тихомиров ловит его, хватает меня чуть выше локтя, слегка поворачивает и хлещет гребаным контрактом меня по заднице. Не успеваю задохнуться от возмущения, отпускает и спокойно перебирает злосчастный документ до последнего листа.
– А чья это, блядь, подпись, Птичка? – спрашивает с издевкой.
– Ты все это подстроил специально, – лицо красными пятнами идет, чувствую. – Клинт заверил меня, что условия те же, и торопил, вынуждая быстрее подписать.
– Это просто слова, Полина. Их никуда не пришьешь. Все, что подписываешь, нужно читать.
В моей голове слышится треск молнии – это я прихожу в ярость. Тяну проклятый контракт обратно. Тогда как у Тихомирова остается кусок последнего листка, я разрываю оставшиеся и разбрасываю клочки бумаги по его комнате. Знаю, что это выглядит глупо. Знаю, что ничего не решит. Знаю… В тот момент гнев захлестывает.
И плевать, что Тимур из-за моей выходки приходит в аналогичное состояние. Меня это не удивляет и даже не радует. Пока он, с силой сжимая мои запястья, яростно дергает мое тело к себе, думаю лишь о том, чтобы успеть высказать все, что хочу, до того, как он свернет мне шею.
– Ты остановишься? – голос по-прежнему ровный. Только вот зрачки стремительно расширяются, практически полностью вытесняя темно-синюю радужку. Кроме глаз, Тихомирова выдает сердце – оно стучит слишком часто и чрезвычайно сильно. Ощущаю это, потому как он притискивает мои руки к своей влажной груди. Ощущаю, и мне вдруг на мгновение чудится, что я волную его не меньше, чем он меня. Бред… – Ты не умеешь разговаривать спокойно?
– Обманул меня и хочешь, чтобы я была спокойна? – подспудный страх вынуждает сбавить обороты и приглушить голос, но полностью сдаваться я не планирую. – Почему ты сказал одно, а записал вот это все? Почему?
– Потому что ты, маленькая упрямая дурочка, по-другому бы не послушалась, – цедит Тихомиров прямо мне в лицо.
– Да хоть трижды обзови меня дурой, не послушалась бы, – выкрикиваю, вновь повышая децибелы. – Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь. Не имеешь права снова ее разрушать!