Наследница старой башни - стр. 34
Деревенская швея, Тилька оказалась довольно молодой женщиной. Так-то в деревне шить все умели, но если нужно было платье нарядное, чтобы в город ездить в нем, или в замуж идти, обращались к ней. Насколько я поняла, главное ее умение было в том, что женщина немного понимала в крое. Умела сделать вытачку, приталить одежду по фигуре.
Еле удалось объяснить, что шнуровку нужно спереди делать. Она все верить не хотела:
-- Как же так, светлая госпожа?! Не положено вам этакое-то носить.
-- Тилька, в городе меня никто не знает. Горожанки как носят?
-- Горожанки, вестимо, спереди шнуруют. Это только для благородных, у кого горничная есть, назади делают. Но ведь вы-то целая баронесса!
-- Еще раз говорю, никто в Энкерте знать не знает, что я баронесса. Будут думать, что я горожанка или селянка богатая. Так что не спорь, а делай, что велят.
Лесту разрывали противоречия. С одной стороны, ей сильно не нравилась моя идея, с другой – возмущало, что швея осмеливается со мной спорить. В качестве уступки ее ворчанию купила простенький кружевной воротничок, освежить платье.
Везти меня в город собирался сам Прон. За эти несколько дней я стала относится к нему лучше. И убедило меня в его «хорошести» даже не то, что он всегда отстаивал интересы своих селян, а то, как он с женой общался. Спокойно, по-человечески, без приказного тона. Я была у них еще пару раз и заметила очень тронувшую меня штуку: они любят друг друга. Да, вот эта маленькая добродушная худышка любит своего постаревшего и расплывшегося Прона. И еще одна деталь: тот самый наш разговор о дороге. Закончился он так:
-- Ну, можно и на телеге, раз вы, госпожа Розер, так велите. Сам вас повезу и присмотрю, чтобы худого не вышло. Только вот хоть с места меня гоните, а поедем длинной дорогой.
-- Нет, короткой! Я не буду тратить столько времени! Я же сказала: если что случится, я все потери оплачу.
-- Оплатите… это, конечно, добро. Только ведь ежли коняга ногу сломает, его прирезать придется.
-- Еще и сверху дам… В смысле – прирезать?!
-- А вот так, – он развел в стороны пухлые руки и пожал плечами. – Ежли человек ногу сломает, так оно того, лечить будут. Даже ежли хромой останется, родные не бросят. А ежли конь? То ить как его лечить? Сказывают, при герцогском-то дворе в Энгерте есть отдельный лекарь для коней. Вроде как герцог привез его издалече. Только ведь лекарь-то лошадиный к нам не поедет. Деньги ить всегда хорошо, а вот животину-то так и сгубить можно…
Он не указывал мне. Просто объяснял неразумной барыне, к чему может привести спешка. Упираться я не стала, куда уж тут. Я не вегетарианка, знаю, откуда котлеты на столе берутся. Но и губить животину от собственной дури – это уж слишком. Вздохнув и смирившись с потерей времени, я сказала:
-- Хорошо, Прон. Едем так, как ты говоришь. Может, подскажешь, что еще в дорогу нужно взять?
-- От и ладненько! От и славно! А в дорогу, госпожа баронесса, накидку теплую надобно. Еды поболее: в городе, конечно, есть что купить, но тут-то у нас подешевле всяко будет. Хлеб там можно брать, а яичек здесь сварим. Ну и спать на чем тоже надобно. Даже если там в трактире ночевать станете, то в дороге ить все одно придется или в избе, или в телеге.
-- Я поняла. Через два дня платье дошьем и поедем. И не зови меня баронесса. Говори просто: госпожа Розер.