Наследница. Кровь демона - стр. 13
Лойт оставил ее эмоции без внимания.
– Мне это неизвестно, – отвечал он спокойно, как и прежде. – Но вам уготована великая судьба. Я знал это задолго до того, как вы родились.
– Как же ты мог узнать об этом, если я еще не родилась?
– Ваши предки прошли через отрицание и принятие неизбежного, чтобы магический дар не угас, а продолжал развиваться и укрепляться в следующих поколениях. Это бремя лежало на плечах всех правителей вашего дома. Полагаю, скоро и вам придется взять его на себя.
Ее обдало холодом, а ведь в комнате растопили камин. Элисон понизила голос:
– А моя мать тоже…
– Обладала магическим даром? – подсказал Советник, почесывая седую щетину. – Конечно, как и другие представители вашей семьи. У вас это в крови.
– В крови… – зачарованно повторила за ним Элисон, трогая пальцами свой живот и стараясь нащупать под тканью платья злополучный шрам. Каждый вечер перед сном она глядела на него в зеркале, и это уже стало своеобразным ритуалом, без которого младшая Ричи не могла заснуть. Во время купания и переодевания она не обращала на него внимания, потому что ее взгляд могли заметить служанки и рассказать старшим Ричи. Элисон не хотела, чтобы братья узнали о том, что она вспоминает события в замке и ждет возвращения былой силы. Шрам, которым наградил ее Хейки, был уродливым и большим; он выводил девушку из себя, но одновременно служил и утешением. Касаясь его пальцами, младшая Ричи вспоминала свое воскрешение. Знаки пробудившейся в ней могущественной силы напугали остальных, но только не ее. Той ночью Элисон наконец стала собой. В миг своего триумфа она ощущала небывалый прилив сил, и это после того, как ее пронзили мечом!
Но прежде всего ей не хватало веры. Вера в собственные силы – вот что младшая Ричи искала при жизни, а отыскала лишь после смерти. Радовалась она своему преображению недолго: белый цвет волос сошел, уступая золотому, а глаза из фиалковых стали изумрудными. Когда все вернулось на круги своя, Элисон вновь почувствовала беспомощность. Она как никогда нуждалась в утешении, но раскрывать Лойту подробности своего путешествия не решалась.
– Не вините себя за ту жертву, которую вам пришлось принести Долине, – сказал он, словно прочитав ее мысли.
Она смотрела на него огромными от удивления глазами. Откуда ему об этом известно? О событиях, произошедших в Долине Забытых, Элисон никому не рассказывала. Она бережно хранила эту тайну и не желала делиться подробностями своих приключений ни с братьями, ни с Советником.
– У меня был выбор, – шепотом ответила младшая Ричи. – И я выбрала неправильно…
– Может, и нет. – Лойт медленно поднялся – серые складки на сером плаще с негромким шелестом расправились. Советник повернулся к ней правым боком, так, чтобы она увидела на большом кармане изображение весов. – За каждым решением закреплено последствие. Не нам судить, правильно ли вы поступили тогда. Дело сделано – теперь вам следует подумать о том, что из этого получится.
– Я обрекла на вечные страдания невинную душу. – Элисон повторяла это перед сном, чтобы никогда не забывать о совершенном ею злодействе. Повторила вслух и теперь. – Я сделала это ради Зартоса, а что толку? Я собиралась освободить его, чтобы разузнать о… – Она запнулась, не зная, как выразиться. Старик терпеливо ждал: ни один мускул на его лице не шевельнулся. – О том, что внутри меня. О происхождении этой силы. Я пожертвовала другим человеком. Долина поглотила его душу вместо души Зартоса. Правильно ли я тогда поступила? Зачем это было нужно? Зартоса снова сделали пленником, а я ничем не могу ему помочь, как не помогла Тате и Дарвину… Я даже не знаю, жив ли он еще!