Наследница Драконьего пламени - стр. 26
— Ничего не бойся, всё будет хорошо!
— Милани меня контролируют, я не смогу соврать!
— И не надо — говори правду, расскажи всё с самого начала, не бойся порицания или обвинений в слабости. Тира, Милани насильно тебя обручили, обесчестили и оскорбляли на балу у Императора! Так ведь?
Тира кивнула, понимая, к чему он клонит, но, возможно, этого будет не достаточно.
— Может, у Кинга есть какое-то зелье, заставляющее оглохнуть на пару часов? — тихо взмолилась она.
— Слушай своё сердце и мой голос, — улыбнулся Рэм, — истинная связь сильнее любых зелий.
— Но у меня нет метки, — со стоном напомнила она.
— Разве это важно? Ты сама только что убеждала меня, что это не имеет значения.
Его уверенность несильно успокоила. Тира до ужаса боялась, что всё пойдёт наперекосяк, и Рэма казнят тут же, на месте, повесят во дворе его дома, с позором отняв у Тедеско право называться старшей аристократией. Что тогда будет с ними? Как она сможет пережить потерю... Не сможет. Тира тряхнула головой, заставляя сосредоточиться. Нужно сделать всё, чтобы худшее не случилось.
Слуги помогли ей переодеться, Рэм настоял, чтобы она осталась в спальне, и хотя Тира чувствовала смущение от его острого взгляда, сейчас больше переживала из-за другого. Для выхода Тира выбрала платье, которое носила во время беременности — свободного кроя, не сдавливающее в груди, где повязка и без того жёстко обхватила ей рёбра. Рэмиль переодеваться не стал, хотя в домашних штанах и жилетке выглядел слишком просто, на замечание Макса он только отмахнулся — не на парад.
А на казнь?
В приёмном зале их встретил Луис, склонил перед Тирой голову, а сына остановил и коротко спросил:
— Мне стоит переживать?
— Нет. — Рэм выразительно на него посмотрел, и Луис кивнул, принимая его позицию.
Тира старалась не трястись, но от нервов сжимало горло, да и страхи никуда не делись. Она прекрасно понимала, что Шон может приказать ей что угодно — отдать Адама, убить Рэма или даже себя. И Тира, как безвольная кукла, подчинится. Вторая порция зелья действовала настолько сильно, что Тира полностью лишалась контроля. Её жизнь и слова принадлежали тем, кого она всем сердцем ненавидела.
В гостиной стояло четверо имперских стражников, в креслах сидели Шон и Кноб, а чуть поодаль, расслабленно подпирая стену, стоял Рикардо Карлетти. Все её злейшие враги — и все на стороне обвинения. Чем они смогут противостоять? Как защитятся?
— Приветствую гостей в своём доме, — спокойной произнёс Луис, входя первым. — Желаете присоединиться к трапезе? Мы готовимся полдничать, — обратился он только к Карлетти, но тот усмехнулся:
— Благодарю, но я надеюсь вернуться к обеду домой. Решим все быстро!
Тира на негнущихся ногах добралась до предложенного ей места, села и застыла, боясь посмотреть в сторону своих мучителей. Рэмиль остался стоять, несколько вальяжно сложил руки на груди, словно его это не касалось.
— Рэмиль из дома Тедеско, — начал Рикардо, — Шон Милани и Кноб Милани обвиняют тебя в убийстве Маори Милани, требуют правосудия, а также вернуть своего племянника, ребёнка от Маори, рождённого Тиреллой.
Луис окаменел. Тира видела, как его глаза застыли стеклом. Тот сразу понял, чем грозит это обвинение, но, доверяя сыну, не стал вмешиваться. Ей же не хватало уверенности, она слишком боялась за Рэмиля, чтобы сохранять спокойствие.