Наследница долины туманов - стр. 12
– Удачи тебе, – тихо шепнула я, – пусть богиня Лалила укроет тебя своим плащом от бед и горя. Удачи, милая.
Мояла, словно поняв, что я говорю, прижала ладонь к губам и заплакала. Зажмурившись, я отвернулась. Не хочу смотреть на боль родного человека. Не хочу это видеть. Не желаю думать о том, встречу ли ещё хоть один рассвет.
– Пойдём, няня, нужно завершить последние дела, – тихо позвала я старушку Лунсию.
– Какие у нас теперь дела, – выдохнула она как-то обречённо.
– Неужели ты не приготовила себе погребального платья? – попыталась пошутить я, но вышло как-то не очень радостно и оптимистично.
– А я помирать пока не собираюсь, – нахмурилась няня.
– Зато я собираюсь, – вздохнула тяжело и ухватилась за ободы колёс. – Пойдём, подберём мне наряд получше, не хочу, чтобы жители ближайших деревень потом рассказывали, что «безногая» княжна болталась на верёвке в штопаном домашнем платье. Должен же у меня остаться хоть один приличный наряд.
Повернув кресло, я поехала к внутренним воротам. Няне ничего не оставалось, как последовать за мной.
– Ты не безногая, – зачем-то проворчала она.
– Я прекрасно знаю, как называют меня за глаза жители деревень, – «безногая княжна», «недоумертвие» и «княжеский обрубок». И это ещё самое безобидное.
Няня сбилась с шага и сдавленно крякнула, чем позабавила меня.
– Откуда ты это только услыхала, – проворчала старушка.
– Дети, – я пожала плечами, – они ведь не понимают, о чём болтают.
Выехав на дорогу, я невольно стала крутить колёса медленнее. Хотелось ещё немного насладиться солнцем, ветром, жизнью.
– Подрезать бы им языки, – Лунсия, начинала злиться, что бывало с ней очень редко.
– Богиня с тобой, няня, – отдёрнула я её, – дети, есть дети. Что слышат, то и болтают. Да и что взять с людей. Они всегда приукрашивают. Не удивлюсь, если в дальних деревнях, вообще, считают меня ходячим умертвием с обрезанными по самую шею конечностями. Слухи они такие, чем дальше разлетаются, тем меньше походят на правду.
Вздохнув, ия Лунсия не стала мне перечить. Она всегда так поступала, когда была несогласная с доводами других. Просто прерывала разговор. Многих это раздражало. Они считали такое поведение высокомерным. Я же полагала, что прожившая жизнь женщина просто не желала конфликтов. В этом она была права. Порой я замечала, что копирую этот её стиль поведения.
Молчание порою лучше споров и ссор.
Проехав через врата, я с удивлением отметила некоторое оживление. Оставшийся в замке люд спешно разворовывал то, что не уволок с собой князь. Возмутившись, я хотела уже, было, прекратить этот бедлам, но передумала. Да, конечно, мародёрство людей не красит, но с другой стороны, не возьмут они – достанется всё захватчикам.
Вытащив из кармашка на поясе ключи, я поискала взглядом женщин с кухни: на глаза мне попалась малышка Воята. Заметя меня, она остановилась и виновато опустила взгляд на землю. В руках девочка сжимала небольшой пустой чугунок.
– Подойди, – приказала я.
Девочка, дёрнувшись, быстро подбежала и зажалась, словно ожидая, что ее будут ругать. Может и стоило, да чего уж. Время такое.
– Отдай это незаметно бабушке, – я протянула ей связку. – Скажи, что я позволила ей и женщинам из прислуги взять всё, что им нужно. Всё! Ты меня поняла, Воята?
Малышка быстрым движением взяла у меня из рук ключи и спрятала их за пазуху.