Наследие предков. Tod Mit Uns - стр. 25
Александр подошел к прогнившим деревянным ящикам. Их тут было несколько десятков. Довольно крупные. В каждом можно уместить человека при условии, что тот согнется в три погибели. На стенках еще различимы черные клейма с нацистским орлом, свастикой и надписью «VERBOTEN»[6]. Были еще какие-то буквы помельче, но понять, что они значили, уже невозможно. Крот открыл один из ящиков. Плотно сложенные железные банки, каждая из которых тщательно обернута промасленной бумагой. Неслабые консервы – литра по три объемом, наверное, если не больше. Загорский попытался извлечь одну, но едва не уронил.
– Черт! Ну и тяжесть! Что же в них такое? – он все-таки с трудом извлек банку и, оторвав бумагу, стал разглядывать. Масло сделало свое дело. Несмотря на очень долгий срок, что они тут лежат, ржавчина тронула только ободки крышки и дна, да и то слегка. Этикетки на банке не было, только отчеканенное на крышке клеймо в виде тупозубой шестеренки со свастикой в центре. – Странное какое-то клеймо для провианта…
– Да у фрицев этих все какое-то странное было… Глянь, шинель кто-то оставил.
В дальнем углу на одиноко стоящем ящике действительно лежало то, что когда-то было шинелью. Тлен настолько изъел одежду, что она напоминала больше скомканную марлю. Причем характерный мышиный цвет формы вермахта давно приобрел какой-то гнилостно-зеленый оттенок. Поверх шинели лежал задубевший ремень с бляхой. Александр подошел и посветил на нее. Бляха была ржавой, но круг с орлом и все той же свастикой в центре проглядывался все еще хорошо. Над орлом полукругом шла надпись «GOTT MIT UNS».
– Что тут написано? – спросил Тигран.
– Бог с нами, – мрачно произнес Крот.
– А. Типа как на баксах писали? In god we trust?[7]
– Дословно нет, но по смыслу, наверное, то же самое… Кто бы не оставил это здесь, похоже, они сильно торопились. Наверное, запыхался солдат, затаскивая сюда эти ящики, вспотел, вот и снял шинель с ремнем. А потом офицер громко и настойчиво велел убраться отсюда и заложили тайник.
Александр прикрыл глаза, вгоняя себя в тот транс благоговения, который дарили ему ощущения от прикосновения к таинственной истории Третьего рейха. Он словно увидел, как солдаты вермахта спешно тащат сюда эти тяжелые ящики. Как вокруг царит нездоровая суета и всюду слышится лающая немецкая речь. Он будто оказался в том времени, невидимый для усталых и задерганных резкими окриками начальства солдат.
– Эй, ты чего? – Тигран бесцеремонно толкнул Диггера.
– Задумался, – пожал плечами тот. – Давай откроем одну банку? Все-таки что-то тут не так. Что же это за еда…
– Ага, откроем, – ухмыльнулся сосед, не дав ему договорить. – Но сперва ты мне скажи, дружок, что за история там у тебя с Челом и Марлей случилась?
– Не понял, – Александр уставился на соседа, – Баграмян, ты что имеешь в виду?
– Я по этому поводу, кстати, к тебе на огонек зашел. Что с Челом?
– Утонул он, – нахмурился Крот.
– Ага, и в честь этого ты реанимировал Марлю? Имею в виду, что ему после этого реанимация не помешала бы.
– Я уже все Самохину объяснил. Тебе-то что надо?
– Нож мой у Чела был. Банку открыть нечем. Он, часом, перед тем как сгинуть, ножик мой не обронил?
– Нет. Ты про тот спецназовский клинок?
Тигран кивнул:
– Именно.
– А на кой черт ты его дал этому торчку?