Наследие - стр. 9

– Почти уже приехали! – донесся радостный голос Эдриен с заднего сиденья. – Смотри, коровки! Лошадки! Жалко, что у Поупи и Нонны нет лошадок. Или курочек. Весело было бы с курочками.

Эдриен открыла окно, высунулась, как радостный щенок. Черные кудри заплясали на ветру. А потом, как Лина знала, они превратятся в воронье гнездо узлов и переплетений.

Потом хлынули вопросы.

Далеко еще? А можно мне будет на шине покачаться? А Нонна лимонад сделала? А с собаками можно будет поиграть? А можно мне? А они будут? А что? А как?

Лина предоставила Мими отбиваться от вопросов – ей очень скоро придется отвечать на другие.

Она свернула у красного сарая, где потеряла невинность в неполные семнадцать лет. Сын владельца молочной фермы, вспомнилось ей. Футбольный квотербек, Мэтт Уивер, всплыло его имя. Красив, хорошо сложен, доброго нрава, но никак не тряпка.

Они типа любили друг друга – как это бывает, когда еще нет семнадцати. Он хотел на ней жениться – когда-нибудь, – но у нее были другие планы.

Она знала, что он на ком-то женился, у него дети – один или двое – и он по-прежнему работает с отцом на ферме.

Дай ему бог, подумала она, и совершенно искренне. Но ей такого – не дай бог никогда.

Она снова свернула, прочь от городка Трэвелерз-Крик, где на тесной городской площади стоял итальянский ресторан «Риццоз» – заведение уже двух поколений.

Ее родные дед с бабушкой, которые его построили, наконец смирились с тем, что им нужен климат потеплее. Но разве не построили они еще один «Риццоз» на островах возле Северной Каролины?

Это в крови, говорили они, но почему-то – и слава богу – этот ген ей не достался.

Она ехала вдоль ручья, к одному из трех крытых мостов, которые привлекали сюда фотографов, туристов и свадебные компании. «Очарователен», – подумала Лина, глядя на этот мост, поднимающийся с выступа в изгибе ручья. И, как всегда, в один голос ахнули Мими и Эдриен, когда она пронеслась между этими красно-кирпичными стенами под синей крышей.

Снова она резко свернула, хотя Эдриен и болталась как резиновый мячик на заднем сиденье, и наконец выехала на извилистую дорожку, ведущую к большому дому на холме, через второй мост над ручьем, от которого получил свое название городок.

Выбежали собаки – большая светло-рыжая дворняга и маленький длинноухий гончак.

– Том и Джерри, ура! Привет, собачки, привет!

– Эдриен, не расстегивай ремень, пока машина не остановится.

– Ну, ма-а-ам! – Но она послушалась, хотя и подпрыгивала на сиденье. – А вот Нонна и Поупи!

Родители, Дуом и София, вышли на большую кольцевую веранду, держась за руки. София, в ореоле каштановых локонов вокруг лица, в своих розовых кроссовках, имела рост пять футов десять дюймов, но ее муж все равно над ней возвышался – шесть и пять.

Подтянутые, сильные, стоя в тени балкона, они выглядели лет на десять моложе своего возраста. Сколько им сейчас? Матери шестьдесят семь или шестьдесят восемь, отец года на четыре старше, подумала Лина. У этой парочки, влюбленной со школьной скамьи, сейчас уже полвека семейной жизни за плечами. Им пришлось пережить смерть сына, прожившего меньше двух суток, три выкидыша и ужасное известие от медиков, что детей у них не будет.

И вдруг – сюрприз! – когда им было за сорок, появилась Лина Тереза.