Наследие - стр. 30

Дор поднял бровь.

– Возможно, и мог бы, если бы стремился обрести тело животного, а не человека.

– Злые на такое способны и делают это, – вмешался Даг. – Злой на Волчьем перевале не мог раздобыть достаточное количество людей, так что он отчасти использовал для своей цели волков. Я слышал от тех дозорных, кто участвовал в уничтожении того Злого, что его форма была весьма… весьма странной, а он уже давно пережил свою первую линьку.

Фаун позволила своему беспокойству отразиться на лице; то же, как она заметила, сделал Дор.

– Во-вторых, – продолжал Дор, – ты вонзила в тварь незаряженный нож Дага.

– В бедро, – кивнула Фаун. – Он сказал – «куда угодно». Я не знала…

– А потом так и оставила нож, верно?

– Да. Это случилось, когда привидение… когда Злой схватил меня во второй раз, за шею. Я думала, он разорвет меня на части, как цыпленка.

Дор взглянул на отметины на шее Фаун и отвел глаза.

– И тогда ты вонзила уже заряженный нож.

– Я подумала, что нужно торопиться. Нож сломался… – Фаун поежилась, вспомнив пережитый ужас, и левая рука Дага крепче ее обняла. – Я решила, что испортила его. Но тут Злой выронил меня и… и вроде как растаял. От него воняло.

– Тут годится простейшее объяснение, – сказал Дор решительно. – Человек, который несет что-то драгоценное для себя, если спотыкается и падает, старается уберечь свое сокровище, даже ценой увечья. Злой получил драгоценный для него Дар, и тут же, через несколько секунд, оказался приобщен к смерти. В момент падения он слепо попытался спрятать этот Дар в безопасное место: в незаряженный нож. Злой, несомненно, обладал достаточной для этого силой, он не был вынужден… Конечный результат оказался таким: Злой был уничтожен, а в незаряженный нож ненамеренно помещен Дар. – Дор задумчиво пососал губу. – Возможно, существует и более сложное объяснение, но я не услышал ничего, что говорило бы о его необходимости.

– Хм-м… – протянул Даг. – Так все-таки будет этот нож работать как разделяющий или нет?

– Дар, который в нем, – странный. Он был пойман и связан в момент наиболее интенсивного самосоздания и в то же время самого абсолютного распада. Что ж, это, в конце концов, всего лишь Дар крестьянки. – Он бросил на Фаун пристальный взгляд. – Если только в ребенке было что-то, о чем мне не сказали… Смешанная кровь, например. – Вопросительный взгляд, который Дор устремил на брата, был холоден и не особенно почтителен.

– Это был крестьянский ребенок, – тихо сказала Фаун, глядя в землю. Перед крыльцом в грязь было втоптано несколько древесных стволов… Рука Дага снова обвила Фаун.

– Тогда Дар не имеет сходства со Злым, и нож бесполезен. Незаряженный нож, оказавшийся оскверненным, иногда может быть очищен и посвящен заново, но не в этом случае. Моя рекомендация такая: сломай нож, чтобы освободить бесполезный крестьянский Дар, и сожги или отправь родичам Каунео, придумав пристойное объяснение, – а потом начни все сначала с новым ножом. – Голос Дора стал более мягким. – Мне жаль, Даг. Я знаю, что ты носил этот нож с собой на протяжении двадцати лет не для того, чтобы ему выпал такой бесславный конец. Но, знаешь ли, такое иногда случается.

Фаун оглянулась на Дага.

– Верни мне его, – сказала она Дору упрямо и протянула руку.

Дор вопросительно посмотрел на Дага, не получил поддержки и неохотно отдал ножны с клинком Фаун.