Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - стр. 35

Я закрыла лицо руками и нервно хохотнула.

– Враньё, – хмыкнула я. – Он сделал это специально. Чтобы навредить мне и Ренуарду. Да?

– Да, – неожиданно зло ответил стязатель. – Кирмос ищет тебя по всему Батору. Поначалу он был уверен, что здесь замешаны Орден Крона и Ладимин. Твой страх привёл его в этот цирк, потом – на Остров Вздохов. Стязатели прямо сейчас переворачивают его вверх дном, обыскивают помещения, допрашивают всех работников. Когда он выяснил, что ты с Ренуардом Батором, ещё и по собственной воле, это только усугубило ситуацию. Он приказал обыскать весь Ирб. А после – сжечь цирк, чтобы выманить вас на огонёк. Получилось, – Жорхе криво усмехнулся в усы, почти как сам Кирмос лин де Блайт. – Консул Батор прибыл из Лангсорда, он пытался остановить внезапные рейды и обыски в столице южного удела, но Кирмос никого не послушал. Расчётливое спокойствие политика сменилось ледяной яростью безумца, за которую его и прозвали Чёрным Консулом. Его-то я и боюсь больше всего…

За окном проносились деревья, поля, редкие домики. Пёстрые рощи потускнели в ночной мгле. Казалось, эта безумная весенняя ночь стучала в окна дилижанса, паталась протиснуть свои прохладные щупальца сквозь щели. Жорхе сжимал и разжимал ладонь – золотая корона на бордовой перчатке сверкала в потоке лунного света. Это невыносимо раздражало.

– Это ты сказал ему, где я, – неожиданно осенило меня. Я расстегнула бархотку и наконец-то свободно погладила чёрного паука. Прикрыла глаза, посчитала три вдоха. – Ты нарочно спровоцировал весь этот фарс. Я не верю, что Кирмос лин де Блайт принял подобное решение из-за личной прихоти. Консул не имеет права так поступать. Это против законов и власти Квертинда. Он бы навредил своей репутации.

– Фарс? – усмехнулся Жорхе. – Вредит репутации? Юна, ты хоть представляешь, что с ним творится?

Я не ответила. Только почему-то вспомнила о том, что человечность – величайшая из опасностей. И о том, что я могу погубить Чёрного Консула. Слова двух величайших манипуляторов Квертинда – господина Демиурга и Лаптолины Првленской – внезапно сложились в одну полную и весьма красноречивую картинку.

– Я действительно разыскал его и сказал, что стоит приехать в академию, – Жорхе поправил чёрную маску. – Что сегодня ты нуждаешься в нём, как никогда. Что ты его ждёшь. Ведь это правда. Но о Ренуарде Баторе не говорил ни слова. Об этом он узнал не от меня.

– И он приехал? – спросила я самое главное.

– Приехал.

По спине пробежали мурашки размером с детский кулачок. Меня затрясло – от злости, от ужаса, от восторга. От предвкушения.

– Неужели… – тихо пробубнила я себе под нос. И неожиданно счастливо, совершенно глупо улыбнулась: – Он приехал.

Дилижанс скрипнул, громко пыхнул паром и остановился у ворот академии. Как раз вовремя.

– Я должна его увидеть, – твёрдо проговорила я.

– Юна, подожди.

Конечно же, я не послушалась. Вместо этого с силой толкнула дверцу, едва не выбив её, спрыгнула и бросилась бежать по мощеной дороге, не разбирая летящих мне в спину слов и не чувствуя ни холода, ни дрожи, ни боли. Так я бежала по склонам Трескималя за бандой изгоев, по кроуницкой площади за Джером, и так я бежала однажды от него же, выстрелив в бокал с полыньим штормом. В исступлении, в лихорадочном возбуждении, одуревшая от предвкушения и предчувствий. Сейчас! Это случится сейчас! Наконец-то!