Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - стр. 25
– Астрайт, – прочитала я самую большую надпись.
– Была там, благородная folihan?
– Никогда, – прошептала я.
– И не надо, – закатила глаза Маймуна. – Одни болота да Чёрный Консул. Батор лучше, точно тебе говорю, – она цокнула. – А вот послушай, что я скажу: на том берегу ручейка расположилась Таххария-хан. Перейдёшь мостик – Данужский лес – и тебя встретят жёлтые горы, дальше – Кахк с его крепостью предков, шатры старейшин на западе. Таххария-хан – великая страна, памятливая, щедрая. Только я туда не хожу теперь, доски моста прогнили. Никак руки не дойдут починить. Боюсь, не выдержит меня хлипкий путь в родной край.
Она снова рассмеялась, потряхивая пышной чёрной шевелюрой.
Я осторожно прошлась прямо по карте, выдолбленной в полу: города и горы выступали над поверхностью едва ли на высоту ладони, а реки и овраги, наоборот, утопали в камне. Даже Гриффорд тут был отмечен, и я уместилась на нем носочком одной ноги. Развела руки в стороны и, пошатнувшись, снова окинула взглядом карту Квертинда. Не знаю, насколько она была верна, но выглядела просто фантастически. Надо же, как здорово!
– А я ведь я наполовину таххарийка, – решила я завоевать этим заявлением расположение хозяйки.
– Так я и смотрю, ты похожа на меня, как дочь, – круглое лицо снова расплылось в радушной улыбке, у глаз собрались морщинки. – Вот так сразу и сказала: Сирена Эстель, ты хорошая женщина, таххарийская. Будь славна пред взором предков!
– И вы… будьте.
Под быстрыми шагами заскрипел гравий – это юные девушки, такие же смуглые и черноволосые, должно быть, настоящие дочери Маймуны, несли подносы, уставленные тарелками. Они тайком бросали взгляды на расслабленного Ренуарда, а когда приблизились – и вовсе захихикали, залились краской от его шутки и принялись расставлять угощения на низком столике.
Уходить не торопились.
– Тоже невесты, – нараспев протянула Маймуна.
И я вдруг… разозлилась.
Закусила губу, сдерживая ярость и дикое, стыдное желание напасть на ни в чём не повинных девушек, навредить им, прогнать. И даже не заметила, как ноги сами собой понесли меня к столу, как я юркнула под тень навеса и устроилась напротив моего Рени. Взяла его за руку и громко напомнила:
– Ренуард, ты собирался сделать мне предложение.
Он ответил долгим насмешливым взглядом. Кажется, даже шум океана затих в эту минуту.
Девушки тут же ретировались.
Привычная ухмылка искривила мои губы. Всё-таки хорошо иногда продемонстрировать власть и особое положение.
– Предлагаю поужинать, – ушёл от ответа польщённый Рени, но я не была против.
От запахов еды скрутило живот – я вдруг поняла, что безумно голодна. А еды было так много, что хватило бы на всех мелироанских дев и их служанок, а не только на нас двоих. Ароматное блюдо с крупными кусками мяса, сушёными фруктами и специями исходило паром в свете канделябра. Три вида лепёшек красовались румяными боками, и в середине каждой соблазнительно таяли кусочки масла. На деревянной доске громоздились куски сыра, финики, тёмный виноград и орехи. Запечённая рыба, утиные ножки с румяной корочкой, колбаски, маленькие пирожки на расписном глиняном блюде стояли вперемешку с соусами и подливками. И, конечно, здесь были рисовые шарики – особое южное лакомство простых жителей Батора.
Сглотнув слюну, я с жадностью проследила, как Ренуард наливает нам домашнего лимонада из клубники с лимоном. А затем – вина. Конечно, без баторского вина не обходился ни один ужин.