Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - стр. 12

Я вытянула шею, оглядываясь.

Вдоль улочек цвели каштаны и магнолии, наливались соком тарокко, манили ледяными боками стаканы с вином и лимонадом, и время текло сквозь пальцы. Медленное, густое, ленивое, как самый нерасторопный рудвик, оно буквально сдерживало свой ход в Ирбе. Здесь никто никуда не торопился и всех это устраивало. Целых три покупателя спокойно стояли у фруктового развала – корзины поднимались аж до второго этажа! – и ждали своей очереди. А лавочница, подбоченившись, беседовала с подругой и громко хохотала. Красивая и яркая, в оранжевом платье в мелкий цветочек, с пушистым облаком волос и ядовито-зелёными бусами, она будто бы и не знала об ужасах, что творились в Квертинде. Весь удел Батор был как эта женщина.

– Дом Монро Тьёлди, величайшего мага Нарцины Квертинда, – возник как будто из ниоткуда наследник южного края и тут же завладел моим вниманием, указывая на чудное строение. В руках Ренуард держал два рожка с чайными ложечками. – Чистое архитектурное искусство, мысль творца, застывшая в камне. Монро Тьёлди был поэтом, но писал свои произведения зданиями. Не только здесь, но в Лангсорде. Говорят, он любил королеву, как и все романтики того времени, и ради Мелиры Иверийской единственный раз взял в руки инструмент ювелира. В своих дневниках он написал: «Всё, созданное разумом, ничтожно перед величайшими творениями любви». А после создал редчайшую подвеску-камею на пятислойном сардониксе с изображением молодой королевы Везулии – в подарок для Мелиры. – Он оглядел меня с головы до ног и, убедившись в моей сохранности, протянул угощение: – А это для тебя, моя королева.

Я хихикнула и взяла ароматный рожок, не обращая внимания на глазеющих на нас горожан. Они смеялись и перешёптывались, но как-то… по-доброму, как будто все здесь были милыми родственниками сына консула. Я аккуратно взяла крохотную ложечку и попробовала десерт – это оказался сливовый джем с нежной кремовой прослойкой. Едва сладкий, он приятно освежал и оставлял лёгкую кислинку на языке.

– Королева надела её лишь однажды, по случаю бала ко Дню Династии в Иверийском замке, – продолжил Ренуард свой познавательный рассказ. – А после подарила внучке. По слухам, Лауна не оценила украшения, а впоследствии подвеска была украдена служанками из королевской спальни в ночь гибели правителей. Нашлась она только в прошлом году в одном из старейших ломбардов столицы, но её тут же выкупил таинственный коллекционер.

– Кто? – севшим голосом спросила я.

И осторожно тронула свою бархотку с камеей. Когда-то Лаптолина говорила, что у неё богатая история… Я оттянула ворот – тот вдруг стал душить меня сильнее – и сглотнула отчего-то ставшее безвкусным угощение.

– Не знаю, – пожал плечами Ренуард. – Знаю только, что её цена превзошла стоимость нашего родового замка в Ирбе. Мой отец был участником аукциона, но уступил. Хочешь, приглашу тебя в гости? – он кивнул в сторону, где вдалеке виднелись высокие обвитые ступенями и зеленью башни.

Главный замок Батора выглядел монументальным, тяжёлым, с бойницами, зубчатыми карнизами и красными крышами. Удивительная основательность на фоне пёстрых прибрежных строений и весёленьких ирбских домиков придавала замку угрюмый вид. Над башнями реяли сразу два флага – корона Квертинда и зеленый стяг с деревом тарокко, символом южного удела.