Наследие - стр. 27

Бутылка шампанского застыла в руке Логана. Внезапно он обеспокоенно оглядывается.

– Кто сделает первый глоток? – требовательно спрашивает он. – У нас нет бокалов!

– Ты, – милостиво разрешаю я.

– Уверена?

– Полагаю, уверена. Мне бы, конечно, хотелось, но… – На самом деле мне плевать, кто сделает первый глоток в Новом году. Но если я заставлю его думать, будто делаю ему огромное одолжение, то смогу напомнить ему об этом в следующий раз, как он отклонит мой выбор фильмов на «Нетфликсе». – Все нормально. Пей.

Он практически сияет. Как же мало этому человеку нужно для счастья.

– Тридцать секунд, – предупреждает он. – Сядь ровно, женщина.

Я подавляю смешок и выпрямляюсь. Взгляд Логана прикован к телефону.

– Обратный отсчет. Я ожидаю радостных криков. Готова, детка?

– Конечно. Но зачем нам кричать…

– ДЕСЯТЬ!

О боже.

– ДЕВЯТЬ! – кричит он, жестом побуждая меня присоединиться.

И поскольку я люблю этого парня всем своим сердцем, я доставляю ему радость, вопя вместе с ним. Мы заканчиваем отсчет криком: «ОДИН!», Логан орет: «С Новым годом!» и крепко целует меня.

Я отвечаю на поцелуй и отстраняюсь шепнуть:

– С Новым годом, Джонни.

– С Новым годом, Грейси.

С улыбкой маленького мальчика он подносит бутылку к губам и делает первый глоток шампанского.

02.00

Эвакуатора все еще нет.

Прошло несколько часов с тех пор, как часы отсчитали полночь, и мы с Логаном уже выпили бутылку шампанского. Теперь мы пьяны, нам тепло на заднем сиденье, и мы рассказываем друг другу истории из детства. Его рассказам не хватает легкомыслия моих историй, но это и не удивительно.

Родители Логана разведены, а его отец – выздоравливающий алкоголик, так что у него было не самое легкое детство. Но у него есть несколько хороших воспоминаний о брате. Мои родители тоже развелись, но они остались добрыми друзьями, так что мои семейные истории намного счастливее.

Когда мы смеемся, обжимаемся и делимся воспоминаниями, мы постоянно прижимаемся друг к другу. Он гладит меня по волосам. Я играю со щетиной на его массивном подбородке. Его усы царапают мои пальцы, и когда он с сожалением говорит, что ему нужно побриться, я не соглашаюсь. Я считаю, он сексуальный и мужественный, я не могу прекратить прикасаться к нему. Так было с того момента, как мы встретились. Я, первокурсница колледжа, до смерти влюбилась в Джона Логана, и с тех пор он не покидал меня.

Надеюсь, он никогда меня не покинет.

– Как ты думаешь, они когда-нибудь приедут? – спрашиваю я, прижимаясь носом к холодному окну. За стеклом мир – бесконечный снежный вихрь.

– Они сказали «шесть часов», – напоминает он. – Шесть часов еще не прошло.

– Пять с половиной.

– Пять с половиной – не шесть.

– Но почему их все еще нет? – хнычу я.

– Потому что шесть часов еще не прошло!

– Прекрати повторять это!

Логан разражается смехом, тогда как я с несчастным видом все еще смотрю в окно.

– Что, если мы умрем от голода?

– Не умрем, – отвечает он.

– Что, если мы умрем от переохлаждения и… о боже, до меня только дошло. Что, если мы наказаны?

Он вздыхает.

– Ладно. Я купился. За что наказаны и кем?

– Александром! За то, что мы его ненавидим. Что, если он это сделал? – Я вдруг задыхаюсь. – Боже мой, Логан, думаешь, Вилли чувствовал именно это, когда лежал на дне того оврага со сломанной ногой? До того, как его дух вошел в Александра? Как ты думаешь, он знал, что умирает?