Наследие - стр. 26
– Спасибо, – поблагодарил он.
Города он не знал и картой не обзавелся, поэтому достал из заднего кармана выписанный на бумажку адрес Джессики Хестер и спросил у библиотекарши, как туда проехать. Оказалось, она живет от библиотеки всего в нескольких улицах.
Дом Джессики был неожиданно жалким на вид; покосившийся, с облезлыми стенами, он явно нуждался в ремонте и покраске. По бодрому голосу в телефонной трубке Стив представил себе хорошенький коттеджик, белый с зелеными ставнями, из тех, что рисуют на рекламных проспектах и на иллюстрациях к детским книжкам, – с непременным цветущим садиком и кустами роз под окном. Но, по правде говоря, таких сказочных домиков в Коппер-Сити не было вовсе. Город был откровенно беден, дни его расцвета остались далеко позади, и все дома здесь смотрелись угрюмыми стариками.
Гости, как видно, уже собрались. Еще не было полудня, но подъезд к дому был заполнен старыми легковушками и потрепанными пикапами. Стиву пришлось припарковаться на улице, а потом пробираться боком по узкой тропке между машинами и зарослями пожелтевшей, буйно разросшейся травы на обочине. Он не успел придумать, что скажет и как начнет разговор: дверь-ширма с дырой посредине распахнулась, и навстречу ему вывалилась целая толпа.
За три минуты Стив познакомился с двумя десятками местных жителей, не считая с визгом носящихся вокруг дома детей. В запоминании имен он и в лучшее время был нетверд, так что, как ни старался запомнить всех, по окончании приветственных церемоний уверенно узнавал только Джессику и Хейзел, сестру Рут.
Джессика Хестер оказалась точь-в-точь такой, как он себе представлял по телефонному разговору: бодрая говорливая старушка в огромных очках с толстыми стеклами, в свободной блузе с гавайским орнаментом и пурпурных брюках. Она всем представила Стива, снова и снова повторяя: сын мужа Рут приехал, чтобы расспросить о первой жене своего отца.
Потом сели за стол. Обед оказался в складчину: все гости, кроме самого Стива, что-то принесли с собой – и теперь, расположившись за длинным столом, разворачивали свертки и угощали друг друга жареными цыплятами, картофельным салатом, коул-слоу[3] и пирожками, пока Джессика, Хейзел и еще одна пожилая женщина, стоя в дверях, наперебой вспоминали Рут. По их словам, первая жена Джозефа Ная была просто святой: умная, добрая, любящая, терпеливая – словом, все классические добродетели молодой жены начала 1960-х. Быть может, безвременная смерть Рут побуждала ее родственниц к естественному преувеличению ее добродетелей, но, так или иначе, похоже, что Рут была милой девушкой и все ее любили.
Чуть позже подъехал Лаймен Фишер. Он учился с отцом и с Рут Хестер в одном классе, так что мог рассказать кое-что интересное. Для начала, хоть Лаймен и Джозеф дружили с первого класса, в старших классах оба соперничали за симпатию Рут – и по тону Лаймена Стив понял, что тот не вполне смирился с проигрышем. Следовательно, воспоминания Лаймена были не столь розовы и, возможно, чуть более реалистичны. Ухватившись за редкую возможность что-то узнать об отце в молодости, в ожидании десертов Стив зажал Лаймена в угол и принялся подробно расспрашивать, что за человек был Джозеф Най. Ответы звучали неожиданно: веселый парень, душа компании, любил развлечения, никогда не отказывался повеселиться. Совсем не похоже на отца, каким Стив его знал. И еще меньше – на убийцу.