Нашу маму раздраконили - стр. 4

Дело в том, что ещё вчера мама говорила, что сегодня, как придёт с работы, возьмёт нас с собой кататься на коньках. Но в обед она написала, что не смогла купить билеты в парк Горького, а потом – что и вовсе погрязла в работе, и – «котики, поход отменяется». Поэтому вопросы о походе на каток и работе я, кажется, задал зря: дракон тяжело вздохнул, фыркнул пеплом, заёрзал на диване и… перевернулся на другой бок. Буквально повернулся ко мне драконьей попой.

Но я – живой и не в огне – решил не сдаваться. Рыцарь я или нет, в конце концов?

Мамина чешуя на спине блестела, как огромный панцирь майского жука. Я обполз изголовье дивана и снова оказался лицом к лицу с драконом. Он открыл один глаз и недовольно нахмурился. Так мама делала, когда была ещё самой собой, будто спрашивая: «Ну, что ты хочешь?» А я хотел поговорить.

– Мамочка, ну давай пойдём прогуляемся? Ещё светло даже, и снег за окном падает… так красиво! Давай лепить снеговика? Или… сходим в зоопарк! Посмотрим на животных в снегу?

Мама чуть закрыла глаза и уткнулась мордой в подушку. Я осмелел и протянул руку, чтобы погладить её по лапе. Когда мама была мамой, её это очень умиляло, я знал. На ощупь её чешуя оказалась холодной и шершавой. Я провёл рукой по огромным когтистым пальцам, поджатым под драконью грудь. Подумал о жирафах…

– Мамочка, ну пожалуйста…

Глаза дракона снова открылись; он посмотрел на мою руку, на свою лапу, на снег за окном и опускающиеся сумерки и вдруг как пыхну́л огнём в потолок! С протяжным стоном и какой-то драконьей (или маминой), неясной мне жалобой. Ой!

Я тут же вскочил, спасаясь от волны жара и дыма, и кинулся к двери. Загорелись занавески, ещё сильнее запахло жареным, дышать стало совсем нечем. Агата – пока я вёл переговоры с драконом – уже оделась: нацепила цветные колготки и серебряное платье, натянула розовые ботинки со шнуровкой и намазала щёки блёстками.

«Вызвалась сопровождать дракона – будь принцессой», – явно решила она. Мама-дракон посмотрела на неё, не поднимая головы, сквозь дым и смог и хихикнула. Даже прицокнула языком. И вообще вдруг развеселилась. За её спиной не менее весело полыхали занавески. Мама хихикала, клокоча дымом, пока не увидела, что Агата взяла её золотой питоновый клатч. Глаза матери и дочери встретились, и Агата, испугавшись, рванула к выходу. С золотым клатчем. Прочь из квартиры.

Я и рта не успел открыть, как мама-дракон тоже рванула – с развалившегося дивана прямо к двери, снеся на своём пути тумбочку в коридоре и вазу с зонтиками и обувными ложками. И прихватив Агатино пальто.

Рыцарь не может покинуть горящий замок. Поэтому я набрал в ванной полный таз воды и выплеснул его на шторы. Вода сразу сбила пламя, но тут на лестничной площадке раздался Агатин крик. И я побежал на зов моей младшей дамы. То есть прекрасной сестры. Тоже сунув ноги в ботинки и сдёрнув с вешалки своё пальто.

– Это я-а-а приду-у-умала та-а-ак! Это так на-а-адо бы-ы-ыло! – хватая ртом холодный воздух, кричала мне Агата с карусели.

Когда я спустился на первый этаж, горячая парочка уже резвилась во дворе. Агата крутила кольцо карусели одной рукой, но кружилась быстро-быстро. А мама, то есть дракон, тяжело бухая лапами по снегу, бегала за ней следом. И пыталась то ли отобрать у дочери клатч, то ли надеть на неё пальто. Я стоял у детской площадки и думал, что делать.