Наши за границей. Под южными небесами - стр. 34
Они подошли к самому замку и остановились перед решеткой сада, с лужайкой, идущей в гору и изукрашенной ковровыми клумбами цветов.
– А ведь когда-то, говорят, бегал в белой куртке с ящиком за плечами и продавал шоколадные плитки вразноску, – рассказывал доктор про владельца замка. – Теперь же крупный акционер той железной дороги, по которой вы приехали.
– Ну, этим нас не удивишь, – сказал Николай Иванович. – У нас в Москве есть достаточно миллионеров, бывших когда-то коробейниками.
Они миновали Port des Pecheurs – бухточку с молом, где пристают с своими лодками рыбаки. Тут же на моле сидели, свесив ноги, и рыболовы-любители с длиннейшими удочками. Тут была смесь племен, наречий, состояний. Удили босоногие мальчишки в рваных куртках и замасленных фуражках блином, удили элегантные англичане в клетчатых пиджаках и белых шляпах с двумя козырьками – на лоб и на затылок, щеголяя изящными удочками. Сидели французы-блузники из мастеровых; солидные, сосредоточенные буржуа с черепаховыми и золотыми пенсне на носу; дети в матросских костюмах, в сопровождении гувернанток, стоявших сзади их; какой-то седой старик, все чертыхавшийся по-немецки на рыбу, которая то и дело срывала у него с крючка наживку из тельца улитки; два баска в соломенных шляпах с широчайшими полями, прикрепленных к подбородкам, без жилетов, в панталонах, держащихся на одной подтяжке. Был и наш бородатый русак в сером пиджаке, национальность которого сейчас же можно было узнать по поплевыванию на крючок при прикреплении к нему наживки.
Сзади удящих стояла глазеющая публика. Остановились посмотреть на рыбную ловлю и супруги, сопутствуемые доктором.
XVII
Рыба ловилась плохо, как и всегда у удильщиков, сидящих в компании. Попадалась по большей части мелкая, серебрящаяся макрель и изредка та крупноголовая, тоже чешуйчатая рыба, которую французы называют «волком» (loup). Удильщики тотчас же отцепляли рыбу от крючков и бросали ее каждый в свою корзинку. Наибольшая удача была для баска в широкополой шляпе и с давно не бритой бородой, которая засела густой щетиной на его щеках и подбородке. На баска взирали все с завистью. Но вот пришел католический священник в черном подряснике и круглой шляпе. Он был с удочками, корзинкой с крышкой и жестянкой с наживками. Баск и сидевший с ним рядом мальчик в шляпе с надорванными в нескольких местах полями тотчас же раздвинулись и дали священнику место. Тот сел на мол, свесив к воде длинные ноги, обутые в башмаки с серебряными пряжками, и только что закинул удочку, как тотчас же вытащил довольно крупную рыбу.
– Тьфу ты, пропасть! Попам везде счастье! – воскликнул по-русски бородач в серой парочке, плевавший на крючок. – Только пришел, как уж и с рыбой.
Священник торжествующе спрятал рыбу в корзинку и только что закинул свою удочку еще раз, как у него снова клюнуло.
– Опять? Ну, поповское счастье! – продолжал по-русски бородач в серой парочке.
Супруги переглянулись друг с другом, и Николай Иванович шепнул:
– Земляк-то наш как сердится!
Священник медленно вытягивал из воды лесу. На этот раз показалась не рыба, а какой-то темно-бурый комок, с первого раза казавшийся похожим на гигантскую жужелицу, как бы обмотанную потемневшими водорослями. Эти водоросли шевелились, вытягивались и извивались. Удившие и смотревшая публика захохотали.