Наши дети спят всю ночь - стр. 27
И не удивительно – тут я позволю себе сделать небольшое полемическое отступление, – что рождаемость в богатых странах снижается, несмотря на то, что им неплохо было бы ее повысить. Радость общения с маленькими детьми совершенно исчезла. Дети стали в тягость.
И днем и ночью вы должны удовлетворять неугасаемую потребность малыша в близости, что вряд ли способствует появлению еще одного ребенка. Поскольку вам, как всякому независимому, реализующему и обеспечивающему самого себя человеку, нужно как можно быстрее выйти на работу, вас начинает мучить совесть. Внезапно вы целыми днями отказываете ребенку в близости и вынуждены компенсировать это ночным общением, а позже – вечерними развлечениями и истерически амбициозной активностью по выходным. (Не говоря уже о нескончаемом количестве игрушек: в Швеции у каждого ребенка в среднем 536 игрушек, при этом конструктор Лего, с миллионом составных частей, тоже считается одной игрушкой.)
То же общество, которое беспрестанно подчеркивает значение семьи, и на словах до небес возвышает близость и общность между родителями и детьми, на деле делает практически невозможным сосуществование родителей и детей в семье, достойной собственного названия. Те же эксперты, которые с угрозой поучают о значимости страха расставания, идут на поводу у меркантильного общества, радостно пропагандируя изгнание маленьких детей в любое другое место, только не в нежные родительские объятья. И подобные логические кульбиты неисчислимы.
Все мы чудесные родители, никто не знает наших детей лучше нас, мы наилучшие, а собственно говоря, единственные эксперты. В то же время именно дома, под надзором родителей происходят жуткие вещи: избиения, злоупотребление наркотиками и ужаснейшие формы насилия. Наихудшему обращению дети подвергаются именно со стороны тех, кто их больше всего любит. Родители лучше всех и хуже всех, авторитеты и боксерские груши, белые как снег и черные как грех, все одновременно. Стресс и беспокойство стали повседневной пищей, заменив собой полезную домашнюю еду.
Нужно жить не высыпаясь, но в любом случае быть отдохнувшим. Мать должна быть свободной, самостоятельной и независимой, находясь в то же время в продленном утробном симбиозе со своим ребенком. Отец должен, разгружая мать, проникнуться своей родительской и хозяйственной ответственностью и убираться, мыть посуду, готовить, менять подгузники, играть, утешать, носить на руках по ночам, и в то же время работать в полную силу.
Развод – это нечто ужасное. Распад семьи – это настоящая травма для ребенка. Но не важно, что родители расстаются, если ребенок может каждую неделю прыгать от одного родителя к другому и быть любим обоими с одинаковой силой (в Швеции 40 % родителей разводятся прежде, чем ребенку исполнится один год и 50 % – прежде, чем ему исполнится два). При этом родители не должны слишком крепко любить детей своего нового партнера, чтобы ребенок номер один не почувствовал себя отстраненным, хотя по сути он уже отстранен. Просто жуткая смесь парадоксов! Так можно продолжать до бесконечности, но это не входит в задачи данной главы о покое (или входит?).
Подведем итог: когда люди перестают заводить детей, считая работу и семью практически и экономически несовместимыми, они тем самым забраковывают общество, в котором живут. Они не верят в его будущее. И это общество обречено на вымирание, поскольку будущее – это дети.