Наша жизнь. Том второй - стр. 2

тенденцию —

Новой власти красных пролетариев

профессор критиковал!

Ниже плинтуса их возможности опускал.

Во всех бедах их обвинял,

И ни российским, ни немецким рабочим,

тремя рублями – помочь не желал!

Да, профессор пролетариат – не любил! —

С негодованием о нём говорил.

Его возмущало, что пролетариат по мрамору,

в грязных калошах ходит.

И что по его вине чёрт знает что, в подъезде

происходит! —

Ковёр исчез, отопления, света не бывает.

И калоши новые пропадают!

А сами пролетарии – бездельники целыми

днями хором песни распевают. —

Ему и соседу сахарозаводчику Саблину,

работать мешают!

И ещё профессор, говоря о разрухе,

привёл в пример интимную в быту деталь,

Что если он, его прислужницы и доктор

Борменталь:

Будут мимо унитаза мочиться,

То и в его семи комнатной квартире —

может разруха случиться!

Как профессор Преображенский мог

пролетариев в невежестве осуждать? —

Кому, как не профессорам хорошо знать

и нетрудно понять,

Что у рабочих не было возможности

нормально учиться,

И, к сожалению не достаточно червонцев,

чтобы у профессоров лечиться!

Профессор даже пса ругал и ему

профессорскую мораль читал,

Человеческим языком кобелю говорил:

Зачем ты сукин сын сову – символ мудрости

порвал?

А сам, уже имея седые власа,

Про житейскую мудрость забыл. —

Дворового – неучёного пса,

Он рядом с чучелом мудрой совы

разместил,

И по всей квартире бегать ему разрешил.

Об очередной зарезанной им собаке

профессор слезинки не пролил! —

И язык у него не отсох,

Когда он о не удачной операции спокойно

говорил,

Что пёс был паршивый и поэтому – издох!

Какое же сердце у профессора

Преображенского было? —

Ясно одно: оно не двум богам, а только

ему одному и его науке служило!

А люди, живущие в своё удовольствие

и ради науки одной:

Часто попавших в беду людей обходят,

стороной.

И даже к своим соотечественникам,

увы, —

Они не всегда бывают – справедливы

и добры!

Будь верующим или же фанатичным

атеистом,

Человек может обычным быть —

эгоистом!

Профессор Преображенский не имел

ни жены, ни детей. —

И его сердце вряд ли добрым было и умело —

любить людей!

Какие же сердца у профессоров

нынешнего века,

Занимающих трансплантацией

органов человека?

Сегодня сердце пролетария —

золотым может быть! —

И его только умирающему миллионеру

могут пересадить!

Пережитки не пережитые

Была в России Великая эпоха! —

Когда мы были пережитками капитализма,

Жили нелегко, но дружно и, в общем —

неплохо!

Но во время застоя:

Длительного головокружительного запоя,

Нахлебавшись по горло смеси

марксизма-ленинизма

И несладкого сталинизма,

Почти все неожиданно стали

пережитками социализма!

Одно время мы были слабыми,

хлипкими. —

Перестройки шальной пережитками!

Пережили перестройку бандитскую —

воровскую,

Переживём и коррупционную запутанную —

путинскую – любую!

Да, интересно, весело мы жили. —

Всё пережили!

Вот мы каковские —

Мужики московские, —

Пережитки жидовские, грузинские,

Украинские, литовские…

Мы – русские россияне:

жили и раньше,

И теперь живём,

Будем жить и дальше,

И всё и всех – переживём!

Всё переживём, кроме делёжки

несправедливой,

Которой невазможно пережить —

простолюдинам!

Политики в футляре

Как бы кто не услышал?

Как бы чего не вышло?

Как бы кто супротив их бунтовать

не вышел! —

Для этого политики так «красиво»

и нагло лгут,

Желают, чтоб только их было слышно,

Думают, что только их, как только им