Наша весна. Поэзия. Том 1. Издание группы авторов под редакцией Сергея Ходосевича - стр. 6
Когда придёт опять гулящая обратно,
(Мне плохо без неё, и снова я грущу.)
Я с ней тогда прощусь навечно, безвозвратно,
Люблю её, но вот назад всё ж, не пущу.
Рвёт душу мне мелодия любви
Рвёт душу мне мелодия любви,
Которую поёт печально скрипка.
И губы медленно ползут в улыбке,
А сердце тонет в собственной крови.
Ты стал давно к моим словам глухим,
Стояла пред тобою, как немая.
Я становлюсь тебе совсем чужая,
А ты давно стал для меня родным.
Всю душу так не раз разбередив,
Тем плачем скрипки робким, заунывным,
Что на душе становится противно.
И всё однажды для себя решив,
Я не смирюсь теперь уже никак.
Опять одна, ну сколько это можно.
Приблизиться смогу я осторожно,
Я верю что простишь, ты не дурак.
Нам надо встретиться ещё хоть раз,
И может сможем всё начать сначала,
Тут скрипка веселее зазвучала,
А вера осушила слёзы с глаз.
Жизнь
Одна из многих, будто та игла,
Что колет в сердце, находя пороки.
И о которой вдаль летит молва,
Минуя все пристанища и сроки.
Эмоциями до краёв полна.
Они все ваши… здесь гордыня, жалость,
Восторга, вдохновения волна,
Мятежности и лёгкой грусти малость.
Одна из многих, что для всех важна,
Нужна и днём всегда, и поздней ночью.
Я вашей скорбью, радостью пьяна,
Страдала с вами, разрываясь в клочья.
Я вместе с вами в полной тишине,
И снова с вами я в моменты счастья.
А в горе вместе с вами я вдвойне,
И распадаюсь с вами я на части.
Я с вами рядом и в чужой стране
Или в родном уютном, тёплом доме.
Хоть раз, ведь каждый вспомнил обо мне,
Не вспоминал лишь только тот, кто в коме.
Ловил мой взгляд во сне и на яву,
Искал на дне бокала или рюмки.
Среди дурмана, и в раю, в аду,
Когда всплывали вдруг о смерти думки.
Все находились у страстей в плену.
(Никто не исключение из правил).
Я каждого любовью обниму,
Чтоб он свой мир греховности оставил.
Ангелы
Вечерело…
На скамейке склонился старик.
О жизни думал, был простужен.
Вокруг горели фонари,
А он один, совсем не нужен.
Он лишним стал в семье большой,
Но был когда-то полон сил.
Теперь хромой, полуслепой,
А раньше деньги приносил.
Одиночество…
Оно сочилось изнутри,
Порхали мысли в голове.
Сидеть намерен до зари,
Уже темно и быть беде.
И воздух плотный, как туман
Уж заключил его в объятья.
Над ним склонился великан,
И посылал ему проклятья.
Ангелы…
Они простёрли свои крылья,
И никого не подпускали.
Его накрыли, как мантильей
И до утра оберегали.
Им отдана на небе власть,
Хранить людей в своей печали.
А люди наслаждаясь всласть,
Их никогда не замечали…
Рецепт
Возьму стакан муки из чащи леса,
Добавлю к ней ещё чуть- чуть росы.
К рецепту станет много интереса,
Ведь это будет средство от тоски.
Немного света из кладовок лунных.
Из тучки снеговой – побольше града.
Подёргаю и арф небесных струны.
Быть может будет за рецепт награда.
Любовь и жизнь, удачу, радость, счастье
Крошить в муку едва ли успеваю.
А вот несчастье, боль, беду – ненастье,
Что ни к чему… совсем не добавляю.
Трудилась я без отдыха… теперь уж брейк.
Готов сегодня вкусненький к столу капкейк…
Я в небо шёл с огромным багажом
Я в небо шёл с огромным багажом, тяжёлым.
Сгибался я и падал уж не раз.
То по дорогам, по равнинам, то по сёлам,
То в гору, то искал какой-то лаз.
Здесь все грехи мои, обиды, не прощенья,
И зависть, и конечно, даже месть.
Я всё копил, хранил до умопомраченья.
И много там ещё другого есть.
Там есть местечко для вещей, для книг, журналов,