Наш собственный конец света - стр. 16

С нас, конечно, взяли подписки о неразглашении и даже клятвенное заверение молчать. Однако, все равно было решено запретить связь с внешним миром.

После двух месяцев, казалось, неиссякаемых лекций и тестирований, наш курс (кстати 20 процентов были отсеяны) перевезли на военно-морского базу.

Здесь тоже не разрешена связь с внешним миром. Но я не смогла расстаться со своим телефоном и у меня получилось его пронести. А недавно я к удивлению, обнаружила, что на территории базы есть сеть, только включена она не всегда. Это видимо для тех, кто носит высокий чин (у одного из Генералов я видел сотовый), – им значит доверяют.

Правда у меня есть подозрение, что вся сеть прослеживается и прослушивается, а значит, как только я отправлю это письмо, меня сразу поймают.

У меня будет, как минимум, выговор с занесением в личное дело. А может и хуже.

Стоило бы опасаться. Однако, я же не собираюсь выдавать государственные тайны, а посему, как бы плохо всё не было, я знаю, что меня не выкинут и не отстранят: я одна из лучших кадетов. Да и знаю теперь достаточно много, чтобы от меня избавиться.

Я им нужна. Ибо война скоро, а пилотов слишком мало.

Да, я слишком самонадеянна и сейчас подвергаю опасности свое будущее. Но я очень долго тебе не писала, чтобы упустить такую возможность.

Дорогой, Кото, как же мне не хватает твоей беззаботной и весёлой улыбки, твоих тёплых речей и нежных объятий.

Каждый раз перед сном я вспоминаю наши долгие прогулки, часовые посиделки и разговоры. Разговоры обо всем на свете.

Я никогда не забуду те наши последние летние дни вместе, когда мы часами сидели под заброшенным и почти разнесенным агрессорами мостом. Но как странно, я уже не могу вспомнить его названия. Что-то связанное с надеждой…

И вот наши разговоры под этой разрушенной надеждой…

Хм.

Они всегда были о серьезном. Ты порой затрагивал такие темы, от которых хотелось плакать.

Наш мир погружался в пучину страха и предстоящей войны. Неизвестный агрессор нападал с жестокой неожиданностью, появляясь то в одном месте, то в другом, и так же неожиданно прекращал уничтожение и исчезал. И никто не знал, кто они и что из себя представляют. А военные силы обороны ввели полную секретность касаемо самого агрессора и стратегии войны. И вскоре перехватили власть в свои руки.

Тактика о неразглашении и полное неведение того, что творится в мире, да военное положение – это всё, что у нас было. И тебя это всегда бесило.

Милый, Кото, я помню, наверное, каждое твое высказывание по поводу существующей политики. Каждую фразу в отношении военных, не проявляющих никаких действий к агрессору. Я помню твой дрогнувший голос, когда ты говорил о жертвах и последствиях.

Я всегда слушала тебя с особым вниманием, хоть ничего и не могла сказать в ответ. Тогда я ещё очень плохо разбиралась в состоявшемся положении дел. Да и настоящей информации у нас в общем-то не было.

Я просто мечтала стать пилотом и поскорее вступить в войну.

Какая глупая самоуверенность, при полном отсутствии знания о состоянии дел.

«Девчонка», – с насмешливостью сказал бы ты. Да ты и не раз высказывался о моей простоте.

И ты был прав. Ты всегда был прав, только я ещё ничего не понимала. Это сейчас я знаю гораздо больше того, о чем мы только догадывались тем летом. И то, всего положения вещей даже нам не говорят.