Наш папа - прокурор - стр. 34
– Хорошо.
Ахилл лежит на животе, вытянув вперед лапы, и смотрит на меня. Почти Сфинкс.
– Саш, можешь ему сказать, чтобы он спал, а не пакостил ночью?
– Он воспитанный. По ночам спит, а не пакостит, как ты говоришь, – Саша улыбается. Мне приятно видеть ее такой.
– Ахилл, ты слышал? По ночам ты спишь и ты воспитанный.
– Поверни к нему камеру, – просит Саша, я разворачиваю, – ты мой красавчик, я тебя люблю, очень скучаю, скоро заберу, выздоравливай. Ну, и помни, что ты воспитанный кот.
Теперь усмехаюсь я. Значит, косяки-то были. Ахилл тянется к экрану, нюхает, ищет Сашу. Но запаха нет, а значит, хозяйка сейчас не настоящая.
– Пока, – разворачиваю телефон к себе, – если что-то надо, звони, даже ночью.
Саша кивает и отключается первой.
– Любит она тебя, – кладу руку коту на голову и запускаю в шерсть. – Скучает. Может, она это мне говорила? По тебе-то чего скучать. Ты ж кот. – Ахиллес кладет голову на лапы и закрывает глаза.
Я поднимаюсь и выхожу в коридор.
– Вик, что ты хотела? – спрашиваю через дверь.
– Пошла воды попить и котика проверить, а его нет. Простите, что помешала.
– Все нормально, но, если я разговариваю, не мешай.
– Извините, Юрий Александрович, больше не буду. Я не слышала.
Возвращаюсь к себе в комнату. Может, и правда, не слышала. Но уже второй раз чуть меня не подставила.
– Спи уже, только на этой половине. – Расстилаю Сашину футболку и укладываю на нее кота. Не люблю животных в постели. – Ко мне не лезь. Я ночью себя не контролирую.
Я беру свою подушку и ложусь на противоположный край кровати, подальше от кота.
До чего ты докатился, Домбровский. Ты спишь и разговариваешь с котом.
Выключаю свет.
По правде, не все нормально. Я сейчас это понимаю. Когда Вике разрешил пожить у меня на время практики, не видел в этом ничего такого. Теперь не хочу, чтоб Саша знала. Она же не так все поймет. Объясняй потом, что все не так, как кажется. А оно не так.
Только бы Саня не решила прийти ко мне без предупреждения.
Просыпаюсь от навязчивого ощущения постороннего в комнате. Распахиваю глаза и дергаюсь. Ахилл в десяти сантиметрах от моего носа всматривается в мое лицо. Как будто проверяет, дышу я или нет.
Дую ему в морду в ответ.
– Ты нормальный? – Смотрит. Молчит. – Чего пугаешь? Есть хочешь? Пошли, посмотрим, что осталось с вечера.
Идем вдвоем на кухню. Курица с гречкой так и лежат с вечера не тронутые.
– Я кому курицу варил?
Был бы Ахиллес человеком, пожал бы плечами. Но он смотрит на меня как на идиота.
– Другой еды тебе нельзя. – Смотрит, не моргает. – Хозяйка так сказала. Корма дам, если гречка тебе никак.
Бросаю жменю сухариков.
– Если ты не будешь есть, то поедем опять укол делать. В ту перевязанную лапу.
Осознанно манипулирую, потому что все равно поедем делать укол.
– Доброе утро, – появляется Вика еще в пижаме, – как с котом спалось?
– Жив, как видишь. Никто меня не съел. Вика, как заставить кота есть обычную еду?
– Никак, если он привык к корму. – Подходит к холодильнику и достает продукты, варит кофе.
– Наказание, а не кот.
– Да отличный кот, видно, что умный. Просто хочет еды, к которой привык. А ему тут лечебное питание подсовывают. Он не человек, он на инстинктах живет.
– Может быть.
– Пятница сегодня. Я иду в архив.
– Аккуратно там.
– Хорошо, босс.
Я отпиваю кофе, откусываю бутерброд и чувствую, как кто-то кладет лапу на ногу.