Наш необъятный океан - стр. 3
Несколько часов спустя я сижу в полицейском участке и пялюсь через решетку камеры на мигающий автомат с напитками.
Вспыхнул.
Погас.
Снова вспыхнул, на сей раз с противным звуковым сигналом.
Погас.
Кажется, мой пульс уже синхронизировался с хаотичным ритмом неисправного светодиода.
– Вы должны уметь как-то отслеживать сигнал! – внезапно доносится пронзительный женский голос.
Я устало поднимаю голову. К сожалению, входная дверь находится за углом, и что там происходит, из камеры не видно.
– Мы определяем местонахождение сотового телефона только в экстренных случаях. Кража к таковым не относится, и…
Ответ сотрудника полиции тонет в раздраженном крике.
– Пожалуйста, успокойтесь!
– У МЕНЯ ЭКСТРЕННЫЙ СЛУЧАЙ! На телефоне было одно из последних фото песочных часов!
По какой-то причине эта информация разом меняет всю ситуацию.
– Песочные часы Эзры Афзала? – заинтересованно переспрашивает кто-то. И сразу раздается скрип офисных стульев, – похоже, к разговору присоединились и другие коллеги. Каждый готов предложить свою помощь.
– Может, вам лучше присесть?
– Я принесу вам попить.
– Не волнуйтесь, мы приложим все усилия…
– Продиктуйте, пожалуйста, серийный номер украденного телефона!
Я пытаюсь вытеснить воспоминания о том, как нелюбезно отнеслись ко мне, и начинаю прислушиваться к разговору.
Минуты тянутся бесконечно. Я по-прежнему заключена в мокрый, пахнущий затхлой водой костюм, который вместе с включенным на полную мощность кондиционером совсем меня заморозил. Прикусываю нижнюю губу, чтобы зубы не стучали.
– Аманда Ламар? – У камеры возникает человек в форме. – За вами пришли.
Я уже близка к тому, чтобы наконец вздохнуть с облегчением – мне срочно нужен горячий душ. И постель. Просто хочу домой, забиться в нору и поспать. Однако затем вижу, кто стоит за спиной у полицейского, и вдох застревает в горле. Лучше бы мне провалиться на месте! Эт-того н‐не может быть!
– Все в порядке? – ошеломленно спрашивает Дарелл, глядя на меня.
Я точно знаю, что он увидел, потому что в углу рядом с автоматами с напитками кто-то прислонил к стене несколько старых зеркал. Большие, выпуклые зеркала – такие обычно висят на плохо просматриваемых перекрестках. В камере у меня было достаточно времени, чтобы как следует рассмотреть свое искаженное отражение. Глаза красные, спутанные светлые волосы высохли и стали, как солома – даже прикасаться не хочется. Вдобавок пепельное лицо, на котором выделяются веснушки. Вероятно, в последние шестьдесят секунд я побледнела еще сильнее, поскольку с трудом сдерживаю панику и могу в любой момент сорваться. И я не знаю, что вот-вот со мной случится. Может, закричу или заплачу. А может, от перенапряжения начну хохотать, и тогда меня окончательно сочтут невменяемой. Проверять это не хочется; я поспешно вцепляюсь в воротник своего неопренового костюма – так меньше чувствую себя загнанной в угол.
– В порядке, насколько это возможно, когда тебя вытаскивает из обезьянника твой университетский преподаватель, – отвечаю я со слабой улыбкой.
В отличие от меня Дарелл одет в нормальный костюм и выглядит достаточно солидно, чтобы полицейский отступил на пару шагов в сторонку и позволил нам поговорить. Если мне снится кошмар, сейчас идеальный момент, чтобы пробудиться. Однако бетонные плитки под моими грязными ступнями, к сожалению, слишком реальны. Они шероховатые и твердые, такие не могут присниться.