Наш малыш соединит нас - стр. 39

– Давайте уберу стекло, – словно проснувшись, подбегаю к мужчине. Его правая ладонь вся в крови, мелкие осколки торчат прямо в линиях, разрушая их рисунок.

– Эльза, иди в свою комнату! И не мешайся! – выкрикивает мама в порыве ярости и пытается смести осколки с ладони Григория Викторовича.

Меня вновь толкают в другое измерение, но если до этого я смотрела на все в полной апатии, то сейчас мою грудь раздирает боль. Боль от резкости, от непонимания и строгости родной матери. От взгляда родных глаз цвета сверкающей стали, которые я должна была унаследовать, если бы в моем организме присутствовал меланин. Больно. Как же больно.

Знаю, что ты не хочешь меня видеть в новой жизни, просто тебе некуда деваться…

Покидаю гостиную вслед за Даней, не замечая обеспокоенного взгляда Риты из кухни. Она единственная не выбегает на помощь к хозяину – занимается уборкой после «званого ужина». Вечер испорчен. Испорчен день, неделя, месяц.

Испорчена жизнь, которую мы всегда мечтаем прожить лучше всех остальных.

Забегаю в комнату, не замечая небольшую красную коробку на кровати, затем в ванную, которая тут же на миг ослепляет. Но я привыкла к ней за полгода существования в этом доме. Закрываю глаза, чувствуя, как грудь сдавливает с неистовой силой. День, который должен был стать счастливым и веселым, превращается в глубокую пропасть, из которой нет выхода.

Открываю кран, наблюдаю, как течет прохладная вода. Она успокаивает, умиротворяет. Однако к ней присоединяются маленькие соленые капельки, текущие из глаз. Стараюсь не смотреть на своё отражение, на потекшую тушь, на лицо девчонки, которая хотела немного счастья в этот день, чьи мечты осуществились бы, если бы реальность не оказалось столь жестокой и несправедливой.

Что я сделала не так? Что…

– Ты как? – позади меня слышен обеспокоенный бархатный голос. Я его узнаю даже с закрытыми глазами, и все равно буду вздрагивать каждый раз от неожиданности.

– Пожалуйста, уйди.

Но он не уходит, стоит на месте. Я не слышала, как открылась дверь в ванную, когда он вообще зашел. Может, и сейчас Дан все же вышел, а я снова не слышу? Нет. Это самообман. Потому что теплые ладони касаются моих плеч через несколько секунд.

Меня пронзает электрическим током, когда он разворачивает к себе и мое лицо утыкается в мягкую ткань рубашки. Когда успел снять пиджак? Не имеет значения. Дан ничего не говорит, молча поглаживает ладонью мои волосы, успокаивает, когда я содрогаюсь от слез обиды и злости на эту жизнь.

– Ты не должна плакать из-за неё, – шепчет ласково Дан.

Я ничего не говорю, не имеет смысла. Он прекрасно понимает причину моих слез, но даже не догадывается, что она составляет лишь часть моей горечи, которая давно сидит в груди и гложет изо дня в день. А сегодня выливается прямо на широкие плечи сводного брата.

– Эльза, посмотри на меня.

– Нет…

– Посмотри, – он насильно отодвигает меня и приподнимает мое лицо за подбородок. – Кто бы что ни говорил, ты замечательная девушка.

– Поэтому ты перестал со мной общаться? Потому что я замечательная?

– Нет.

– Тогда почему…