Нас просто не было (книга вторая) - стр. 3

— Может ты испугалась? — хмыкает она.
— А может, просто переросла эту куриную возню? — ставлю ее на место, одаривая снисходительной улыбкой.
— Я смотрю, ты растешь прямо не по дням, а по часам, — недовольно отвечает Абаева, и делает знак бармену, чтоб налил, — раз уж мы с тобой заключаем мир, то предлагаю скрепить его тостом.
На мгновение отворачиваюсь, привлеченная ярким всполохом сзади. Ничего особенного, просто луч проектора попал на стеклянный шар под потолком, озарив весь зал россыпью разноцветных огней.
Обернувшись обратно, вижу Карину с двумя бокалами. Смотрю на тот, который она протягивает мне, и внутри в груди змеи шевелятся. 
«Не бери, — шепчет интуиция, — Эта дрянь способна на что угодно. И мир этот поганый выеденного яйца не стоит. Она не простит того унижения на дне рождения».
— Шампанское, — с улыбкой произносит она, по-прежнему протягивая бокал мне.
Отрицательно качаю головой и прошу у бармена сделать коктейль:
— Нет настроения для шампанского, — поясняю, равнодушно наблюдая за тем, как она с трудом удерживает на губах легкую улыбку.
Недовольно ставит мой фужер на стойку. Громко звякнув стеклом. Я смотрю на ленивые пузырьки, поднимающиеся со дна, и меня охватывает какая-то тревога, еще не до конца понятная, но уже вполне ощутимая. Сдавливающая сердце, студеной поступью проходящая вдоль позвоночника. Надо идти домой.
Бармен ставит передо мной Пина Коладу. Киваю ему в знак благодарности, принимаю бокал и поворачиваюсь к Абаевой:
— Ну, что за перемирие?
— За перемирие, — кивает она, и мы звонко чокаемся бокалами.
Пьем молча. Карина чуть ли не в два глотка опрокидывает в себя содержимое своего бокала, морщась от пузырьков, бьющих в нос, а я неторопливо потягиваю коктейль через трубочку, наблюдая за тем как уже бывшая подруга снова делает заказ. Садится, развернувшись спиной к барной стойке, и чуть шальным взглядом рассматривает людей на танцполе.
— Знаешь. Я бы рада с тобой еще посидеть, помолчать, подумать о личностном росте, — усмехается она, — но извини, скучно.
Угу, зато с тобой, бл*дь, очень весело!
Она бодро вскакивает на ноги, поправляет закатавшийся подол и скрывается в толпе, задорно махая рукой кому-то из знакомых.
Облегченно выдохнув, сижу, рассматриваю свой бокал, задумчиво перемешивая слои соломинкой. 
Как же хреново! Сил нет! Надо что-то делать, и я имею в виду не этот вечер, а всю свою жизнь, пропитанную горечью, ложью и сожалением.
Может все-таки стоит набраться смелости и поговорить с Зориным? Упасть на колени и молить о прощении? Я уже была готова даже на это. Что угодно, лишь бы избавиться от шипов в груди. Не думала, что так сложно что-то скрывать, когда душит чувство вины, когда сожаления о содеянном разъедают изнутри. Я оказывается не настолько сильная, чтобы молча все проглотить, запрятать в темных закутках своей души и идти дальше. Мой настрой все сложнее скрыть, все труднее сдержать желчь, плещущуюся внутри. Артем не дурак, прекрасно чувствует, что со мной что-то не так. Он пока еще не понял, что меня просто ломает, и стоит только прикрыть глаза, набрасываются мучительные воспоминания. Но поймет. Обязательно поймет.
Надо что-то с этим делать. Я так долго не выдержу, сорвусь, и тогда все разлетится на осколки.