Нас не остановить - стр. 14
Тем не менее, я как приклеиваюсь взглядом к этой и сегодня на парах. Ну а Юля, в свою очередь, периодически пялится на Вову. Который, к моему странному удовольствию, усиленно болтает со старостой весь день. Она улыбается ему, громко смеётся над его шутками и всячески поощряет интерес. Уверен, про помощь Юле с репортажем этот Вова уже благополучно забыл.
Ну а я какого-то хрена помню. Более того: подстраховываю разбитую Юлю весь день. В этом, кстати, есть свой кайф: вот так опорой ей незримой быть. А ведь приходится: она такая расклеенная, когда о Вове своём парится.
Сначала не расписалась в журнале, который препод передавал по рядам, фиксируя присутствие студентов. Вроде бы приняла, даже за ручку взялась, но смотрела каким-то пустым взглядом: в этот момент Вова шептал Нине что-то на ухо. В итоге Юля автоматом передала журнал дальше, даже не вникая, что не расписалась. А ведь в общем потоке из других групп третьекурсников препод мог запросто не заметить, что девчонка всё-таки присутствовала.
В итоге расписался за неё. Вряд ли кто-то станет вникать в то, у кого какая подпись из кучи студентов. Главное – отметить присутствие, что я сделал. Мелочь, а как будто даже приятно.
Потом физра… Юля так отрешённо прислушивалась к очередному разговору Нины с Вовой, старательно не глядя в их сторону, что получила бы мячом по голове, если бы я тот в полёте не перехватил и не отбил бы. Никто ничего и не заподозрил, не понял. А мне вдруг захотелось встряхнуть девчонку и спросить, что она, блять, нашла в этом Вове.
Да и так знаю что – тупо отрицать, хорош по всем параметрам. Но всё равно херня какая-то это всё.
На третьей паре эта страдальческая растеряшка Юля даже не записывает тему, которую препод поручает ей. Он там пофамильно нас называет и сам распределяет, что будем должны сделать к следующей паре. Звучит как ни на что не влияющая фигня, но всё равно за девчонку записываю. Надеюсь, блять, что хоть делать за неё не придётся. Когда уже оклемается?
Отрешённая настолько, что без труда подбрасываю ей бумажку с её заданием прямо в распахнутый лежащий возле неё рюкзак. Без понятия, почему в руки не даю. Всё-таки она враждебные взгляды на меня бросает, и те случайные. Сторонится слишком явно… Но я не то чтобы типа беспокоить не хочу, а палиться тем, что заморочился насчёт её благополучия.
На демонстративную враждебность тянет отвечать либо тем же, либо игнорить вообще. Добиваться расположения в этом случае как-то унизительно даже. Прощения я уже попросил, про пневмат объяснил – что ещё тут могу?
Только вот в конце пар приходится всё-таки куда более явно подстраховать девчонку: она вслед за Вовой и Ниной выходит и явно слышит, как тот собирается до дома провожать старосту.
И Юля аж мимо ступеньки промахивается, так бы и упала на эту парочку позорно, если бы я не подстраховал. Обеими руками её к себе сгребаю, не давая грохнуться.
Чисто на инстинктах ведь. Но тупо замираю, чувствуя дёргающуюся девчонку в моих, получается, объятиях. Теперь мы совсем впритык, даже теснее, чем тогда, в подворотне.
Запах у неё… Головокружительный, опьяняющий. Как печенька какая-то особенная. Вроде никогда не любил их, но аж потянуло.
Хотя понятно, что не жрать. На другое тянет: вдыхать запах Юли, сильнее к ней прижаться, может, чуть потереться… И это только пока мы тут. Так-то круглая прижатая почти к моей ширинке попка вдохновляет на куда более откровенные действия.