Нарушая правила - стр. 5
Была тут какая-то вчера.
Мама наклоняется, чтобы поднять с пола мою разбросанную одежду.
Я незаметно просовываю руку под одеяло.
Слава яйцам, трусы на мне!
— Да? — делаю удивленное лицо. — Не знаю я никакую девицу.
Но маму не проведешь.
— Опять пьянки-гулянки? — она качает головой. — Опять штраф? Совесть есть у тебя?! — мама заводится с полоборота.
— Мам, ну хватит, — морщусь от ее резкой интонации. — Башка и так трещит, — пытаюсь вызвать у матери сочувствие.
Хоть каплю.
Как бы не так…
— В кого ты превратился, Тима? — причитает мама, развешивая мои измятые прокуренные шмотки на спинке кресла. — С твоими возможностями, с твоими способностями ты бы мог многого достичь, но, нет, ты будто нарочно гробишь свое будущее. Из московского вуза тебя отчислили… — она начинает перечислять все мои достижения.
— На меня плохо действует разлука с домом, — перебиваю ее.
— Летом в Испании ты что-то не очень рвался вернуться в родные пенаты, — язвит моя старуха.
Ну как старуха? Через два года ей будет сорок, но выглядит она намного моложе. Мои знакомые часто принимают ее за мою старшую сестру. Они же не видели и не слышали, как она меня строит.
— Ты обвиняешь меня в недостатке патриотизма? И что мне делать? Поднимать по утрам государственный флаг? Слушать Баскова? Матрешек коллекционировать?
— Хватит ерничать! — отрезает мама. — Я думала, хоть в этом году за ум возьмешься, — она разочарованно вздыхает.
Ее плечи опускаются.
— Мам, да все нормально, — пытаюсь замять ситуацию.
— Я поговорила с твоим отцом, — сообщает мама после паузы. Я навостряю уши – не нравится мне ее тон. — Больше он тебе ни копейки не переведёт. А я забираю машину. Посмотрим, так ли все у тебя будет нормально.
Я подпрыгиваю на кровати, сообразив, что мать все-таки перешла от угроз к действиям.
— Подожди, ну хорош! — таращу глаза. — Да ничего же не случилось! Ну позависали вчера немного. Выходной же! — оправдываюсь я, но вовремя вспоминаю, что сегодня лишь пятница. — Завтра! Завтра выходной!
— У тебя вся жизнь – сплошной выходной, — с горечью замечает мама. — Нет, Тима. Хватит, — и вновь ее голос тверже стали. — Избаловали мы тебя… Мы же с отцом как лучше хотели, ни в чем тебе не отказывали… — качая головой, она словно не ко мне обращается, а свою совесть успокаивает.
— Вы от меня откупались, — перефразирую ее слова.
Мама с укором смотрит мне в глаза.
— Да как ты можешь?!
— А что нет? — Я знаю, что говорю.
— Ты же меня позоришь! — мама решает зайти с другой стороны.
Не даром она – главный прокурор области.
— Ну извини… — пожимаю плечами.
Не знаю, что ей еще сказать. Подумаешь, штраф за превышение. Ну побухтели вчера с парнями. С кем не бывает?
— Нет, я это уже слышала, — хмурится мама. — По-хорошему ты не понимаешь. Где ключи от машины? — решительно спрашивает она.
— Это же подарок! — напоминаю ей.
— Ну и что? Получишь ее обратно, когда заслужишь. А если не отдашь ключи, я объявлю ее в розыск. Машина-то на мне.
Я закатываю глаза, но не могу не оценить мамину дальновидность.
— Мам, ну, блин, я что пешком ходить должен?
— Будешь ходить пешком, будешь на общественном транспорте кататься, в столовой студенческой питаться будешь, пока не докажешь, что тебе можно верить, что ты ответственный и самостоятельный. Что ты мужчина, в конце концов, а не маленький мальчик!