Нарушая правила - стр. 19

— Вот засада, — с сожалением вздыхает Аня.

— Да. Пять лет папе дали за порванный воротничок и царапину на капоте. Плюс компенсация тому уроду за моральный вред. Вот, и чтобы выплатить эти деньги, брату пришлось сервис продать дяде нашему, — я рисую в воздухе кавычки. — Ну, то есть, формально, Петр – мамин сводный брат и наш дядя. А так – скотина, если честно. Нашел, на ком наживаться. Когда папу осудили, мне всего тринадцать было. Косте только двадцать исполнилось, а Ян еще школу заканчивал… В общем, братьям было нелегко. Косте и опеку над нами давать не хотели, но он у меня упертый. Мы Арсеньевы все такие, — я отвожу взгляд и умолкаю.

Вот и сейчас вместо того, чтобы уехать учиться в город, найти нормальную работу, мои братья продолжают в гараже возиться, на дядю Петю пашут. Не знаю, кому что хотят доказать. Костя все деньги копит, чтобы выкупить у дяди сервис. Папу ждет… Конечно мы все его ждем, но на то, как два моих самых близких человека забивают на свою жизнь, уже сил нет смотреть.

— Слушай, ты говоришь, ему дали пять лет. Значит, он скоро выйдет? — быстро соображает Аня.

Я киваю. Сердце волнительно подпрыгивает в груди.

— Да. Через несколько месяцев. Скорее бы…

— А мама у вас? — спросив, Аня быстро прикусывает губу.

— Мамы давно не стало. Я ещё совсем маленькая была, — мои плечи опускаются, а хорошее настроение того и гляди испарится.

Тогда Аня встает с кровати и, хватив косметичку, надвигается на меня.

— Хочешь, я тебе макияж сделаю? — внезапно предлагает она.

Я с благодарностью ей улыбаюсь.

Другая бы начала со мной сюсюкаться, жалеть, а Петрова – человек деятельный. И мне это в ней очень нравится. Да и потом, люди всякие бывают. Есть и такие, что ни за что не станут общаться с дочерью уголовника – это я еще в школе выяснила. Но Аня спокойно выслушала выдержки из моей биографии, что лишний раз доказывает, как мне повезло с соседкой по комнате.

— Ну давай. Только без фанатизма. Я не люблю, когда много косметики.

Надо сказать, что и клубы я не люблю, но сегодня у первокурсников посвящение в студенты, а это значит, тусоваться будут все – от ботаника до прогульщика.

Аня одолжила мне своё короткое темно-зеленое платье на тонких бретелях с пайетками, а сама выбрала симпатичный топ с длинным рукавом и кожаные леггинсы. Мне бы тоже было комфортнее надеть брюки, но Петрова настойчиво просила примерить ее платье и не прятать от мира такие ноги.

Какие такие ноги – я, честно, без понятия.

— Ты играешь с огнем, Арсеньева, — замечает Аня, когда из коробки за кроватью в очередной раз раздается жалобный писк. — Если Закона узнает про твоего нелегала, нам с тобой крышка, — Аня качает головой.

— Это всего на несколько дней. Потом мне обещали оплачивать каждый выход, пусть копейки, но все-таки. Дам объявление, может, кто-нибудь возьмёт на передержку, или попробую пристроить его в гостиницу для животных.

Вчера на автобусной остановке кто-то оставил коробку с пищащим от голода и холода комочком серой шерсти. Я не могла пройти мимо. У нас и дома с братьями целый зоопарк: безымянные куры, коза по кличке Василиса, два кота – Гопник и Царь, а еще Найда – девочка-алабай, моя любимая красавица.

— Найти работу, а потом спустить зарплату на бездомную кошку – очень предприимчиво, — подкалывает меня Петрова.