Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг. - стр. 57

. Протест в отношении суда над Советом, в частности, был выражен на собраниях рабочих завода Лесснера, Трубочного завода, петербургских бухгалтеров и конторщиков, фабрики Воронина и др. Кронштадтские рабочие требовали, чтобы депутаты Совета были «немедленно освобождены из когтей угнетателей», в противном случае власти должны привлечь к ответу весь российский пролетариат[327]. Рабочие вагоностроительного завода вынесли резолюцию, в которой протестовали против суда только над членами Совета от их завода, требовали привлечь к суду их всех, поскольку все они согласовали одну волю, исполнителем которой были депутаты. Пятый пункт их резолюции, в частности, гласил: «Выхватывание отдельных сил из среды рабочих и стремление сделать их одних ответственными за общее рабочее дело есть умышленное и несправедливое извращение обстоятельств дела»[328].

«Бельский» в статье «Суд над Сов. Раб. Депутатов» писал, что подсудимые шли на суд, «чтобы дать отчёт своим избирателям, всему пролетариату в своих действиях»[329]. Несмотря на осуждение членов Совета, считал автор статьи, новый революционный подъём вызовет к жизни подобные организации: «Два врага встретились в душной зале суда. Они встретятся снова при новых условиях»[330].

Меньшевик Л. Мартов в статье «Баланс правосудия», опубликованной в журнале «Отклики», писал, что суд над Советом на самом деле был «тяжбой между старым порядком и революцией»[331]. Обзор судебных разбирательств, замечал Мартов, показывает огромную роль пролетариата в восстаниях и иных революционных событиях: в такой ситуации Советы – это «центральные пункты кристаллизации могучего процесса сплочения»[332].

20 июня 1906 г. в особом присутствии Санкт-Петербургской судебной палаты с участием сословных представителей началось слушание дела о Петербургском совете рабочих депутатов. Как свидетельствовала газета «Голос труда», на первом заседании по делу Совета 20 июня 1906 г. у большинства подсудимых в руках были красные цветы, «вид у всех спокойный и бодрый». Депутат Совета и член его исполкома П.А. Злыднев заявил, что выступление членов исполкома Совета необходимо «в целях политических, для широкого публичного выяснения истины о деятельности и значении Сов. Рабоч. Деп.»[333]. Защитники подсудимых согласились вести процесс и защищать членов Совета, несмотря на «всю неправильность дела и громадные по существу дела упущения»[334]. Последние слова, которые подсудимые сказали, когда при обнажённых шашках стража уводила их в тюрьму, звучали так: «Передайте привет нашим товарищам, находящимся на воле, и скажите, чтобы они скорее завоевали свободу»[335]. Однако первое слушание дела завершилось постановлением суда об отложении его рассмотрения, поскольку выявился ряд формальных нарушений закона. При этом, как вспоминает прокурор по делу В.А. Бальц, заключение под стражей, которое продлилось на несколько месяцев для подсудимых, впоследствии как бы вменялось в вину судебной власти[336]. Он не понимал такой настойчивости защиты в вопросе отложения дела, поскольку председательствующий по делу И.К. Максимович был вполне лояльным и не отличался суровыми приговорами. Возможно, именно этого (дискредитации власти, не отпускающей на свободу «поборников народа») добивалась защита, так настоявшая на отложении дела.