Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа - стр. 89

Запечатленная народной памятью столь ярким отражением в песенных сказаниях слава св. Федора-Тирона близка сердцу народа-пахаря, перенесшего на этого угодника Божия многие черты излюбленных богатырей своей родной земли-кормилицы.

Вторая половина февраля-бокогрея не так богата сказаниями-поверьями столько же суеверной, сколько – словоохотливой, посельщины-деревенщины. После Федорова дня только и останавливается приметливый взгляд народа-сказателя, что на «Тимофееях-весновеях» (21 февраля) да на «Прокопе-дорогорушителе» (27-м дне месяца). «Февральские Тимофеи – весновеи: как ни мети метелица – все весной повевает!», «Прокоп зимний (память – 22 ноября) дорогу прокопает, Прокоп-перезимний дорогу рушит!» – говорит деревенский люд. В обычные годы кончает февральскую пору слывущий «капельником» св. Василий Исповедник (28-е число), а в тяжелые (високосные) исполняют его обязанности развеселые для всех «комаринских мужиков» народной Руси Касьяны-именинники – 29-е число, день преподобного Касьяна Римлянина.

Уйдет февраль – конец и необлыжной зиме: дальше уже не зима, а позимье («пролетье» – в иных местах). «Позимний месяц март – февралю-бокогрею младший брат, Евдокеин-плющихин (1 марта) крестник!» – приговаривают чуткие к голосам старины сельские краснословы, провожаючи проложившие Весне Красной широкие дороги февральские дни перезимние.

Сретенские морозы зачастую еще дают деревенскому люду довольно ощутимо знать о том, что зима не хочет сдаваться весне. Но недаром слывет Сретение (2 февраля) у посельщины-деревенщины за последнюю встречу зимы с весною – в их вековечной неравной борьбе. В этот день, по народной примете, зима дает отчаянный бой выезжающей на солнечную стезю молодой весне: после Сретенья бежит старая наутек, торопится, избегая встретиться даже со взглядом светлых-пламенных очей своей забирающей все большую и большую силу соперницы, чует она, лиходейка, что теперь не на ее заваленную начинающими оседать снеговыми сугробами улицу праздник идет!

поется в старинной простонародной песне, и теперь еще кое-где распеваемой шумливой деревенскою детворой в первые февральские дни.

С кануном праздника Сретения Господня связано в памяти русского простолюдина поверье, ведущее свое начало исстари веков и до сих пор сохранившееся во многих местностях. В этот день в старину совершалось в деревнях, – а местами старый обычай и до сих пор соблюдается, – заклинание мышей, которые к этому времени, истощив все свои скудные запасы, подбираются под скирды и начинают беспощадно, безданно-беспошлинно, пользоваться чужим добром – кормиться на крестьянский счет. Заклинание трусливых, но опасных более иного храбреца, исконных врагов пахаря-хлебороба сопровождается особой, освященною многовековой давностью обрядностью. Призывается сведущий старик-знахарь, какие не перевелись до последних дней в деревнях. Сначала угощают его честь-честью, по заведенному отцами-дедами, а затем приступают к ограждению скирд и стогов от «мышеяди». Знахарь вынимает из средины заклинаемого по снопу (или по клоку, если дело идет о сене) со всех четырех сторон, «с четырех ветров», бережно складывает все это в кучу – с особыми нашептываниями – и несет в избу к пригласившему его домохозяину. Здесь принесенное помещается в чисто-начисто выметенную, жарко натопленную перед тем печь и разжигается накаленною докрасна кочергою. Остающаяся после сожженных снопов или клочков сена зола тщательно выгребается и переносится на гумно, где и всыпается в те места, откуда были вынуты снопы. Домохозяин с женою сопровождают знахаря на гумно с хлебом-солью и новым холщовым полотенцем, которые и поступают по выполнении обряда в собственность совершающего его. А знахарь, всыпав золу в надлежащие места, причитает: «Как железо на воде тонет, так и вам, гадам, сгинуть в преисподнюю, в смолу кипучую, в ад кромешный. Не жить вам на белом свете, не видать вам травы муровой, не топтать вам росы медяной, не есть вам белоярой пшеницы, не таскать вам золотого ячменя, не грызть вам полнотелой ржи, не точить вам пахнучего сена. Заклинаю вас, мышей, моим крепким словом на веки веков. Слово мое ничем же не порушится!» Вслед за произнесением приведенного заговора, имеющего, по словам суеверных стариков, устрашающую и даже губительную для мышей силу, знахаря снова угощают в хате чем Бог послал и затем прощаются с ним, прося не обессудить «на угощеньи и на отдареньи».