Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа - стр. 83

Чин крещенского освящения воды совершался патриархом на Москве-реке. Собиралось вокруг «Иордани» до четырехсот тысяч народа. Царь-государь шествовал в большом наряде царском сначала в Успенский собор, а оттуда – на освящение воды, среди стоявшего стеной ратного строя стрельцов, поддерживаемый стольниками из ближних людей, оберегаемый «от утеснения нижних чинов» стрелецкими полковниками в бархатных и объяринных ферезеях и турских кафтанах. Гости, приказные, иных чинов люди и многое множество народа окружали шествие венценосного богомольца. Самое действо освящения воды совершалось, за малыми исключениями, так же, как и в наши дни. Но главным отличием являлась обступавшая его картина – с патриархом и царем во главе. Возвращался крестный ход по прежнему чину. Царь-государь, отслушав в Успенском соборе отпускную молитву, шел в свои палаты царские. А на Москве – «по улицам, по переулкам и во дворех» – начиналось последнее празднование Святок. Люди почтенные принимались за пиры-беседы, молодежь – за песни-игры утешные, а гуляки, памятующие предпочтительно перед всем иным присловье «Чару пита – здраву быти!» – за любимое Русью «веселие».

Кончается студеный месяц январь-просинец, день Никиты-новгородского февралю-«бокогрею-сеченю» челом бьет. А тому – почин кладут на светлорусском неоглядном просторе Трифоны-перезимники (1-е число) да свят-велик праздничек Сретение Господне (2 февраля) – огороженный в народной памяти причудливым, в стародавние годы поставленным вокруг жизни тыном своеобразных, к одному ему приуроченных, поверий, сказаний и обычаев.

Во дни седой старины звался февраль, по свидетельству харатейного Вологодского евангельского списка, «сеченем»; западная народная Русь, по свидетельству Полоцкого списка Евангелия, прозывала его в ту пору «снеженем»; у малороссов и поляков слыл он за «лютого». Соседи-родичи русского пахаря величали этот месяц каждый на свой особый лад: иллирийские славяне – «вельячею», кроаты – «свеченом», венды – «свечником», «свечаном» и «друнником» (вторым), сербы – «свечковниим», чехи со словаками – «унором». В наши дни деревенщина-поселыцина бережет про него свое прозвище: «бокогрей – широкие дороги». По народным присловьям, подслушанным в разных концах родины народа-сказателя: «Февраль три часа дня прибавит!», «Февраль воду подпустит (март – подберет)!», «В феврале (о Сретенье) зима с весной встретится впервой!», «Февраль солнце на лето поворотит!», «Февраль (Власьев день, 11-е число) сшибет рог зиме!» и т. д. «Вьюги, метели под февраль полетели!» – говорят в народе при последних январских заметях, – приговаривая при первой оттепели бокогрей-месяца: «В феврале от воробья стена мокра!» Но и февраль февралю не ровен, как и год – году: в високосные годы, когда в нем 29 дней («Касьяны – именинники»), это самый тяжелый месяц, пожалуй, даже тяжелее май-месяца.

Второй по современному месяцеслову, февраль-месяц приходил в Древнюю Русь двенадцатым – последним (во времена, когда год считался с марта), а затем – с той поры, как положено было властями духовными и светскими починать новолетие с сентябрьского Симеона-летопроводца, был шестым – вплоть до 1700 года.

Придет февраль, рассечет, по старинной поговорке, зиму пополам, а сам – «медведю в берлоге бок согреет», да и не одному медведю (пчелиному воеводе), а «и корове, и коню, и седому старику». Студены сретенские морозы, обступающие первый предвесенний праздник, но памятует народная Русь, что живут на белом свете не только они, а и оттепели, что тоже сретенскими, как и морозы, прозываются. «Что сретенский мороз, – говорит деревня, – пришел батюшка-февраль, так и мужик зиму перерос!» По крылатому народному слову: «На Сретенье зима весну встречает, заморозить красную хочет, а сама – лиходейка – со своего хотенья только потеет!» Но еще дает себя знать и матушка-зима, особливо если она – годом, как поется в песне, – «холодна больно была»: 4 февраля – на вторые сутки после Сретения Господня – проходит по белым снегам пушистым Николай-Студит (преподобный Николай Студийский); а он хоть и не так жесток, как св. Феодор-Студит (память – 11 ноября), но и все-таки с достаточной силою честной люд деревенский знобит, а у голытьбы-бобылей прямо-таки кровь замораживает, если те – под недобрый час – в неурочное время запозднятся в дороге. Выходит мужик в этот день из хаты, рукавицами похлопывает, похлопываючи приговаривает: «А и кусается еще мороз-от; знать, зима засилье берет!»