Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа - стр. 77
На шестнадцатый день января-месяца, кроме памяти св. Леониллы, приходится церковный праздник поклонения веригам апостола Петра, слывущий в народной Руси за «Петра-полукорма». К этому времени студеному выходит, по наблюдениям сельскохозяйственного опыта, половина зимнего корма для скота. С давних пор почти повсеместно соблюдается обычай осматривать на Петра-полукорма запасы сена и соломы. Если осталось больше половины, то примета позволяет ждать на лето обильных кормов. В некоторых местах принято прикидывать на глаз 16 января не только корма, но и жито в амбарах. Излишек запаса также сулит домовитому мужику доброе-хорошее. Богобоязненные люди привыкли заказывать в этот день молебны апостолу Петру: это, по их словам, обеспечивает урожайный год.
Петр-полукорм считается в иных местах захолустной Руси одним из покровителей скота, – хотя и не таким могучим, как Егорий (Юрий) с Власием.
Корм для домашней животины, составляющей все богачество крестьянина-землепашца, великое дело: о нем – не меньшая забота у мужика, чем о хлебе насущном для семьи. Длинный ряд не лишенных живой образности присловий, сложившихся в народе, служит явным свидетельством этого. «Либо корму жалеть, либо – лошадь!» – гласит седая простонародная мудрость. «Без хлебного корму лошадь на кнуте едет!», – добавляет она и продолжает: «Не торопи ездой, торопи кормом!», «Кормна лошадь – добра, богат мужик – умен!», «Умеешь ездить, умей и кормить!», «Лошадь бежит, корова молоком поит, овечка шерсть бабе дарит, а все думают: спаси Бог того, кто нас кормит!», «Есть у лошади корм, будет и у мужика в поле хлеб!», «Беда велика, когда у мужика подводит с голодухи бока, а нет больше беды, когда и хозяин голоден, и у скотины бескормица!», «Накорми лошадку – сам спасибо ей скажешь: сыт будешь!», «Кого кормишь, возле того и сам, ничего не видя, прикармливаешься!»
О Петре-полукорме вспоминает деревня не только в его свят-день. Еще в начале ноября, отбирая лен на продажу, приговаривают мужики: «Коли есть (во льну) метла да костра, то будет хлеба до Петра, а синец и звонец доведут хлебу конец!» Глубокий знаток родной словесной старины И.П. Сахаров так объясняет это присловье народное (псковское). «Метла» (метлина) и «костра» (кострика) – как предметы малоценные в льняной торговле – не сулят льноводу завидного прибытка: на вырученные за такой лен деньги можно прикупить в нехлебородный год хлеба так немного, что его достанет семье только до половины января (до Петра-полукорма). Известно, что псковский мужик и в урожайные-то годы сыт не хлебом, а льном. Если же и лен уродится синий (синец), а не «бел-волокнист», как поется в песне, да еще и «звонец» (издающий особый звук при трепании), то останется только за котомку взяться да идти по миру: такой лен ничего не обещает, кроме худого торга да бесхлебицы. За Петром-полукормом – «Антоны-перезимние»: день преподобного Антония Великого. К этому святому прибегает деревенщина-посельщина с молитвою против «Антонова огня», а также и от рожи-болести. У пинчуков – обитателей Пинского поболотья – записан любопытный стих духовный, обращенный к этому угоднику Божию. «О, свенты Антони, – начинается он, – чыны свою волю, яко можешь!» Затем следует ответ св. Антония: «Мог бы я чынити, да не моя воля, Господа Бога!.. Ой ишли казаки своявольнички, загнали в пальцы смоловы спицы, кусонки помяли, ноженьки повяли. Як заснув я смачно, то всем людям значно. Остроги копайте и мене шукайте, уложите мене в новую трунку, да везите мене на чужу сторунку, да поставте мене в церкви на прыстолку: то будут до мене люди прыбывати, мушу я им ратунку давати, и в щастю и в нещастю, всякому трефунку, мушу я им каждому давати ратунку, хоть я нехорошы, хоть я неудалы, абы я лежу у небеснуй хвалы…» Стих этот, в немалой степени испорченный польскими наслоениями, все-таки сохранил некоторую долю простонародной свежести.