Народная медицина Средней Азии и Казахстана - стр. 18

Все врачи по-арабски именуются «хакимы», т. е. «мудрецы». Это повелось с давних пор, поскольку многие из знаменитых врачей прошлого создали много трудов по медицине и врачеванию, а также по философии.

Города Туркестанского края до XIX века представляли собой центры мелкого товарного производства, значительную часть населения которых составляли ремесленники и торговцы, объединенные в цеховые организации. В крупных средневековых городах проживали представители основных видов ремесленных профессий: «ткачи, кузнецы, оружейники, медники, литейщики, ювелиры, гончары, портные, кожевники, сапожники, шубники, шорники, стеклоделы, валяльщики войлока, веревочники, свечники, мыловары, красильщики, маслобойщики, хлебопеки, кондитеры, крупорушники, мясники, циновники, строители, деревообделочники, каменщики, кирпичники. Кроме того, в источниках встречаются наименования более узких специальностей: латники, гвоздари, игольщики, кетменщики, ножевники, токари, колчанщики, ткачи по выработке поясов и тесьмы, изготовители средств передвижения (арбы) и юрт и т. д. Большой слой городского населения составляли люди непроизводственных профессий: торговцы, менялы, лекари, писари, цирюльники, банщики, погонщики, музыканты, служители культа и др. [93]». Врачи считались выше других ремесленников, поскольку они были книжниками, т. е. получали свои знания от мастера или по наследству от отца или деда и из старинных книг и лечебников [94]. Цеховые организации имели свои религиозно-этические уставы «рисаля», которые в основных чертах по содержанию сходны у всех ремесленников. Были они и у врачей и лиц, изготавливающих лекарства [95], но, к сожалению, на русский язык не переведены [96].

В XIX – начале XX вв. местные врачеватели пользовались безграничным доверием, почетом и авторитетом. Возникало это, по наблюдениям И. Сейфульмулюкова (1928) и других более ранних авторов, потому, что для мусульман лекарь был свой человек, причем весьма доступный. К нему не было ни очередей, ни регистрации. Лекарь ездил на коне по пациентам, сам готовил лекарства, сам следил за курсом лечения, посещая, если нужно, больного по нескольку раз в день. Определенной оплаты его труда не было. Он брал то, что дают, в том числе и продуктами, лечил в долг, даже с условием возврата на том свете. Лекарь мог подолгу беседовать по душам с пациентом до или после приема или с его родственниками [97]. При несчастном исходе болезни родственники умершего не жаловались на лекаря, который сделал все, что было в его силах, и не его вина в том, что Аллах не пожелал дать исцеление и послал ангела Азраила вынуть душу больного [98]. Тем не менее наказание за доказанное неумелое лечение предусматривалось в обычном праве киргизов и каракиргизов. «На неумело лечившего лекаря (тауб) падает подозрение в злонамеренности, но его не привлекают к ответственности, на его счет могут быть отнесены только расходы на похороны (ас су) умершего пациента. Он отвечает в будущей жизни (ахиратда замин)» [99]. В глазах общества это было серьезным наказанием, связанным с потерей денежных средств и, возможно, лица, и потому предусмотрительные лекари находили способы не доводить ситуацию до крайности.