Народ, или Когда-то мы были дельфинами - стр. 24
Вот и она спрыгивает с борта корабля прямо в зеленые джунгли. Это было в чем-то противоположно безумию. Она была совершенно уверена, что она в своем уме, это мир сошел с ума. На тропе валялись мертвые тела. Ей и раньше приходилось видеть покойников, когда ее дядя сломал шею на охоте, и еще был тот ужасный случай с хлебоуборочной машиной. Она убедилась, что Кокчика среди этих мертвецов нету, и устыдилась своей радости. Она быстренько прочитала молитву над усопшими, побежала назад на корабль, и там ее стошнило.
Среди хаоса, царившего в некогда аккуратной каюте, она нашла свой ящичек с письменными принадлежностями. Примостила его на коленях, открыла, вытащила одну из пригласительных карточек с золотым обрезом, полученных на день рождения, и задумчиво уставилась на нее. Согласно книге о правилах хорошего тона (тоже подарок на день рождения), если девушка приглашает молодого человека в гости, при этом должна присутствовать дуэнья, а ей некого было попросить – разве что бедного капитана Робертса. Он настоящий капитан, а это чего-нибудь да стоит, но, к несчастью, он мертв. С другой стороны, в книге не сказано, что дуэнья обязательно должна быть живая – сказано только, что она должна присутствовать. Как бы там ни было, за койкой до сих пор спрятан острый мачете. С тех пор как на борту появился первый помощник Кокс, путешествие стало не слишком приятным.
Она посмотрела на покрытый одеялом предмет в углу. Под одеялом кто-то бормотал, не переставая. Нельзя снимать одеяло, а то он опять начнет ругаться. Некоторые из этих слов респектабельная молодая особа даже знать не должна. Впрочем, слова, значения которых она не знала, беспокоили ее еще больше.
Она знала, что несправедливо обошлась с мальчиком. Нельзя стрелять в людей, особенно если вы друг другу не представлены, а ведь порох оказался мокрым только волей Провидения. Она просто ударилась в панику, а ведь мальчик так тяжело работал, хороня этих несчастных в море. Но, по крайней мере, ее отец жив, он будет ее искать и найдет, хотя на островах Четвертого Воскресенья Великого Поста ему придется обыскать больше восьмисот мест.
Она обмакнула перо в чернила, вычеркнула адрес в верхней части карточки: «Правительственная резиденция, Порт-Мерсия» и аккуратно вписала пониже: «Развалины “Милой Джуди”».
Пришлось внести и другие изменения. Создатель этих карточек явно не предполагал возможности приглашать в гости человека, имени которого ты не знаешь, который живет на пляже, практически неодет и почти наверняка не умеет читать. Но она постаралась заполнить обе стороны карточки[6], а потом подписалась: «Эрминтруда Фэншоу (достопочтенная мисс)» и сразу пожалела об этом, особенно насчет Эрминтруды.
Потом надела большой клеенчатый плащ, принадлежавший бедному капитану Робертсу, засунула в карман последнее манго, взяла саблю, сняла с крюка лампу и вышла в ночь.
Мау проснулся. В голове раздавались вопли Дедушек. Костер превратился в алую светящуюся кучу.
– ВОССТАНОВИ ЯКОРЯ БОГОВ! КТО ОХРАНЯЕТ НАРОД? ГДЕ НАШЕ ПИВО?
«Не знаю, – подумал Мау, глядя на небо. – Пиво делали женщины. Я не умею его делать».
Он же не может пойти в Женскую деревню. Он уже там был – заглядывал, хотя мужчинам туда нельзя, а женщинам нельзя в долину Дедушек. Случись такое, это был бы конец всему, настолько эти правила важны.