Нарисованное счастье - стр. 21
– Насколько я помню, в переводе с немецкого брудершафт означает что-то вроде братства или дружбы, – неожиданно для самой себя, слегка отстранившись, когда губы Кирилла уже практически коснулись её губ, произнесла Полина. – Поэтому я, конечно, не против поцелуя, но только в щечку, – улыбнувшись, слегка повернула голову, а Кирилл осторожно прикоснулся к её щеке губами. И, прижавшись, задержался на несколько секунд. А потом шепотом на ушко Поле произнес:
– Это чтобы дружба была крепкой.
Полина, улыбнувшись, убрала руки Кирилла со своей талии:
– Обязательно.
Откуда в ней столько кокетства? Она сама себя не узнает. Не пьяная ведь, два бокала шампанского – ерунда. Но ведь нравится ей этот мужик, и не очень понятно, почему. Обаяние, харизма? Или потому что Наташка посоветовала? Кстати.
– А что Наташа рассказала обо мне?
Кирилл рассмеялся.
– Наталья Анатольевна – очень деликатная женщина. Она мне рассказала о тебе вкратце: молодая, красивая, незаслуженно обижена мужем, в разводе. Серьезно болела, – тут Кирилл помрачнел. – Я надеюсь, проблемы со здоровьем решены? – и с беспокойством посмотрел на Полю.
Её в этот момент обуревали противоречивые чувства. Почему-то захотелось снять босоножку и настучать каблуком по лбу этому типу!
– А если нет? Бракованная?
Глаза Кирилла округлились от такой реакции.
– Да ты что, с ума сошла? Почему бракованная? Я всегда переживаю за здоровье – и свое, и чужое… Жена у меня долго болела. И скрывала поначалу. Если бы сразу рассказала, все могло сложиться иначе! А она меня беспокоить не хотела. Почему? Я же мужик, это моя обязанность – женщину свою оберегать. Я считаю себя виноватым в её смерти…
Полина не знала, что сказать.
– Ты её до сих пор любишь, из-за этого не можешь решиться на новые отношения? – наконец-то произнесла она.
– Нет, – грустно посмотрел на нее Кирилл, подливая шампанского. – Я не могу любить ушедшего в иной мир человека, ведь я живой. Я чту её память. Она всегда будет мне дорога. И мне, и Машке.
– А Машка – это кто? – делая очередной глоток, спросила Поля.
– Как кто? Моя дочь. Разве Наташа не рассказывала?
Полина опять чуть не поперхнулась. Вот это поворот!
– Да, я мужик с прицепом, – с некоторым ехидством произнес Кирилл, теперь уже пренебрежительно глядя на Полину. – Что, найдешь сейчас предлог, чтобы быстро слинять? Я привык, обычно все так делают, никому дитятко в довесок к мужику не нужно. Кошелек на ножках – нужен, а ребенок чужой – нахрена?
Казалось, что вежливого и обходительного Кирилла кто-то подменил.
– С чего ты взял? – удивленно спросила Полина, пятясь от мужчины.
– Да потому что все вы такие, я уже знаю, – злобно посмотрел на Полю Кирилл. – Как услышите о ребенке, так сразу глаза вытаращите и бежите, только пятки сверкают! Или начинаете песни петь о том, что деточку нужно срочно отдать куда-нибудь, иначе она будет мешать семейным отношениям!
Сначала Поля действительно хотела сбежать, но не от новости о ребенке, а слишком уж неприятно было выслушивать все эти гадости в свой адрес. А потом она взяла себя в руки и как можно спокойнее спросила:
– А Наташа тебе не говорила, почему я развелась с мужем?
Кирилл, медленно налив себе еще бокал шампанского – в этот раз не предлагая Полине – и залпом осушив его, равнодушно ответил: