Нарцисс в цепях - стр. 73

Ричард поднял трубку со второго звонка, будто ждал.

– Ричард, это я, Анита.

– Я знаю.

Голос его был злым, замкнутым и напряженным.

– Мы должны поговорить.

– Я сейчас очень занят, Анита.

Он хочет говорить грубо и враждебно? Я тоже могу.

– Где Грегори?

– Этого я не могу тебе сказать.

– Почему?

– Потому что ты можешь броситься к нему на выручку, а ты больше не лупа. Стая будет защищаться, а я не хочу, чтобы ты оставляла дыры в моих волках.

– Не трогай моих леопардов, и я не буду трогать твоих волков.

– Анита, это не так все просто.

– Ричард, я знаю объяснение. Ты озверел, когда узнал, что Грегори мог меня заразить леопардовой ликантропией. Ты послал своих громил его взять, и ты его обвинил в убийстве своей лупы. Что просто глупо, поскольку я жива.

– Ты знаешь, какой вопрос прямо сейчас голосует стая?

– Понятия не имею.

– Должен ли я выбрать новую лупу до полнолуния.

– Думаю, что она тебе нужна, – сказала я, и даже от звука собственных слов у меня в груди свернулся ком.

– Любовницу, Анита. Они хотят, чтобы я выбрал себе из стаи любовницу.

– То есть мы теперь не сможем встречаться?

– Таково было решение собрания.

– Один из твоих волков, Стивен, и одна из моих леопардов, Вивиан, живут вместе. И никто не возникает.

– Стивен – один из низших. Никто не потерпит межвидовых связей у доминанта. И уж точно – у Ульфрика.

– То есть можно трахаться с человеком, но не с леопардом.

– Мы люди, Анита. Но мы не коты, а волки.

– То есть мы с тобой теперь не можем ни встречаться, ни вообще как-то общаться?

– Если я хочу остаться Ульфриком, то нет.

– А что будет с триумвиратом?

– Не знаю.

– Ричард, ты не можешь вот так меня бросить!

Вдруг мне стало холодно, ком в груди не давал дышать.

– Ты ушла из моей жизни на целых полгода. Откуда мне знать, что тебя завтра не спугнет еще что-нибудь?

– Я хотела встречаться с вами обоими, Ричард, быть с вами обоими.

Говоря эти слова, я поняла, что так оно и было. Я приняла решение, хотя еще сама этого не знала.

– А через неделю, через месяц или даже через год? Что тогда тебя отпугнет?

– Я не собираюсь больше убегать, Ричард.

– Приятно слышать.

Его злость даже в телефоне была горячей и плотной. Либо щит его ослабел, либо Ричард его снял.

– Ты больше не хочешь быть со мной?

Голос прозвучал тихо и обиженно, и я себя за это ненавидела. Ненавидела.

– Я хочу быть с тобой, ты сама знаешь. Ты меня доводишь до бешенства, и все же я хочу тебя.

– Но все равно ты меня бросаешь.

Голос мой стал чуть сильнее, но недостаточно. Ричард меня бросает. Хорошо, это его прерогатива. Я была у него гвоздем в ботинке, сама знаю. Но черт меня побери, все равно грудь стиснуло болью.

– Я не хочу этого делать, Анита, но я сделаю то, что должен. Ты меня этому научила.

У меня вдруг защипало глаза. Я его научила! Хорошо, пусть. Если мы действительно расстаемся навсегда, я не буду плакать или умолять. Не буду слабой.

Мой голос зазвучал тверже, уверенней. В груди все еще ворочался ком, но в голосе он слышен не был. Хотя усилий для этого потребовалось немерено.

– Ты Ульфрик, царь волков. Твое слов – закон для стаи.

– Я долго трудился, чтобы дать каждому равный голос, Анита. И сейчас я не могу давить своим рангом – это значило бы разрушить все, что я создавал.

– Идеалы хороши в теории, Ричард, но в реальной жизни от них толку мало.