Нарцисс в цепях - стр. 39

– Посмотри, Жан-Клод, ты между ними, как свеча с двумя фитилями. Ты сожжешь себя, – сказал ему Ашер.

– Это моя забота.

– Верно, а что делаю я – моя забота. Ты спрашиваешь: «Почему он? Почему сейчас?» Во-первых, я тебе нужен. Кто из вас троих захочет это делать? – Ашер миновал Нарцисса, будто его тут и не было, глядя на Жан-Клода, на нас. – Да, я знаю, что ты тоже мог бы его подавить. Ты можешь это сделать, когда захочешь, и превратить необходимость в удовольствие, но он имел тебя под собой, и ничто меньшее его теперь не удовлетворит.

Он стоял настолько близко, что энергия переливалась через него, как прибой горячего океана. Дыхание его превратилось в прерывистый вздох.

– Mon Dieu! – Он отступил от нас, наткнулся на кровать и сел на черное покрывало. Коричневая кожа его одежды не так хорошо сливалась с фоном, как наша. – Столько силы, Жан-Клод, и все равно никто из вас не хочет заплатить за вспышку Ричарда. Эту цену заплачу я.

– Ты знаешь мое правило, Ашер, – сказала я. – Я никогда не попрошу других о том, чего не стану делать сама.

Он посмотрел на меня с любопытством, но лицо его было как непроницаемая маска.

– Ты вызываешься добровольцем?

– Нет. Но и ты не обязан этого делать. Мы найдем другой способ.

– А что, если мне хочется? – спросил он.

Я поглядела на него долгим взглядом и пожала плечами:

– На это я не знаю, что сказать.

– Тебе неловко, что мне может хотеться такое? – Он пристально в меня всматривался.

– Да.

Пристальный взгляд обратился на Жан-Клода.

– И ему тоже неловко. Он думает, что я разрушен и осталось во мне одно только страдание.

– Ты мне когда-то говорил, что все действует. Что ты весь в шрамах, но… дееспособен.

Он моргнул, глядя на меня:

– Говорил? Ну, мужчины не любят признаваться в таких вещах хорошенькой женщине. Или красивому мужчине. – Он глядел на нас, но на самом деле – на одного Жан-Клода. – Я заплачу штраф за вспышку нашего красавца мсье Зеемана, за его демонстрацию силы. Но мальчиком для битья я не буду. И в этот раз – тоже.

«И никогда больше», – повисла в воздухе непроизнесенная фраза. Ашер двести лет был предоставлен милости тех, кто оставил у Жан-Клода воспоминания, мелькнувшие сегодня передо мной и Ричардом. Еще два столетия такой заботы и пытки. Когда Ашер попал к нам, он иногда бывал жесток. Я думала, что мы его от этого вылечили, но теперь, глядя на его лицо, знала, что нет.

– А знаешь, что в этом лучше всего? – спросил Ашер.

Жан-Клод только покачал головой.

– То, что тебе будет больно думать, как я с Нарциссом. И даже после того, как я с ним буду, он тебе не ответит на вопрос, на который тебе отчаянно хочется знать ответ.

Голос Жан-Клода прозвучал спокойно, чуть со скукой, но с обычной культурностью:

– Ты настолько уверен, что он не расскажет?

– Какой ответ? – вмешалась я. – О чем вы говорите?

Вампиры переглянулись.

– Спроси Жан-Клода, – сказал Ашер.

Я посмотрела на Жан-Клода, но он глядел на Ашера. Както мы оказались лишними – зрители представления, для зрителей не предназначенного.

– Ты становишься мелочным, Ашер, – заговорил молчавший Ричард.

Глаза вампира повернулись к мужчине с другой стороны от меня, и злость в этих глазах брызнула по зрачкам морозным сиянием. Как слепые глаза.

– Разве я не заслужил права быть мелочным, Ричард?

– Ты просто скажи ему, – качнул головой Ричард.