Напиши обо мне роман - стр. 18

Надо было сворачиваться, пока не стало поздно. Пока этот сумасшедший летний дождь бурлил вокруг радостью.

Но я никогда не умела останавливаться вовремя.

Или было уже поздно для того, чтобы передумать быть сумасшедшей женщиной под дождем, которая счастлива от того, что гуляет босиком по траве?

Если бы сейчас я вдруг оказалась где-нибудь в метро или в магазине среди людей, даже сухая и в босоножках, они бы по выражению моего лица поняли бы, что я ненормальная.

А ведь мне так долго удавалось это скрывать! Люди смотрели на меня и видели обычную взрослую тетеньку тридцати с хвостиком лет, которая никогда бы не стала бегать босиком по лужам. Это негигиенично, в конце концов!

Мы, взрослые тетеньки, очень долго учимся выглядеть нормальными. Некоторым удается притвориться настолько хорошо, что они забывают, какие они настоящие.

Я еще напоследок немного попрыгала в глубокой луже и бегом вернулась за забытыми под липой босоножками. Голова кружилась, как будто ароматный сидр еще не выветрился, хотя на самом деле я была пьяна от совершенно других вещей, и даже сразу не поняла, почему дергаю дверь подъезда, а она не открывается.

Точно!

Ключи!

Я засмеялась от того, как далеко успела уйти по еле видным тропинкам, по которым ночью под дождем ходят только волшебные фейри, достала ключи и ткнула в замок «таблеткой».

Распахнула дверь… и тут чья-то рука придержала ее раньше, чем она ударилась о стену.

Острый страх плеснул в лицо ледяной водой, напрочь смывая с него улыбку.

15. /2

Я резко обернулась, упираясь лопатками в дверь, и встретила взгляд спокойных зеленых глаз.

— Ой! Роман?! Ты откуда?!

— Ты проскочила мимо и даже не поздоровалась, — с упреком заявил он, придерживая ногой в строгом черном ботинке норовящую захлопнуться тяжелую дверь. Он снова был в черном костюме, но без галстука. И рубашка была не белой, а темно-красной. На фоне предыдущих версий такой вариант выглядел расслабленным и тусовочным.

— Я тебя не заметила. Я… — пытаясь сообразить, как давно он за мной наблюдал и слышал ли наш разговор с грозовым небом, я всматривалась в его лицо. — …думала про сюжет. Знаешь, всегда становлюсь рассеянной, когда герои в голове выясняют отношения.

Даже не знаю, что из этого безумнее выглядит — подобная рассеянность или то, как я только что скакала под дождем.

— Я заметил.
— А что ты тут делаешь? — я выудила из рюкзака телефон. — В одиннадцать вечера?
— У тебя же сегодня выходной? Заранее спланированный и одобренный? — уточнил он. — Сама сказала.
— Ну… да, — я тряхнула головой, чувствуя, как струйки еще теплого дождя стекают по шее и щекотно заползают под платье.
— Поехали со мной гулять?

Черт, в любой другой день я бы вспомнила, что ночь, что я вся мокрая, что он какой-то стремный, что непонятно, зачем это все, что оно мне не надо, что завтра куча дел, что я хочу аспиринку и спать, что…

Но приключение!

Нет ничего хуже, чем вернуться домой с прогулки по волшебной стране, почистить зубы и лечь спать, с тоской чувствуя, как тает в крови что-то неуловимо сказочное.

Так ведь кончается большинство приключений в нашем мире.

Бродишь по таинственным развалинам, чувствуешь мелодию в зове ветра, дрожат внутри струны, отвечающие за жажду чуда…

Однако дверь в Нарнию не открывается. И машина не сбивает на переходе, чтобы, открыв глаза, ты оказалась в постели Самого Главного Дракона, за которого надо выйти замуж. Но сначала спасти мир.