Нанкинская резня - стр. 3

Мы теперь можем считать Нанкин поворотным пунктом иного рода. То, что произошло внутри стен этого древнего города, укрепило решимость китайцев восстановить его и изгнать захватчиков. Китайское правительство отступило, перегруппировалось и в конечном итоге продержалось дольше японцев в войне, закончившейся лишь в 1945 году. За эти восемь лет Япония оккупировала Нанкин, создав правительство из китайских коллаборационистов, но она никогда не смогла бы править на основе доверия или законности и никогда бы не заставила Китай сдаться. Для мира в более широком смысле Нанкинская резня – как тотчас же назвали эти события – изменило отношение общества к Японии так, как мало что другое могло его изменить.

Оно до сих пор остается таковым в Китае, где уже несколько поколений изучают преступления Японии, не в силах забыть и примириться с ними и поныне. Шестьдесят лет спустя призраки жертв Нанкина все еще омрачают китайско-японские отношения.

И это неудивительно. Разграбление и террор японцев в этом китайском городе стали чудовищным событием. Массовая казнь пленных солдат, а также убийства и изнасилования десятков тысяч гражданских совершались вопреки всем правилам войны. До сих пор потрясает тот факт, что все это происходило публично, явно имея своей целью терроризировать население, причем на виду у международных наблюдателей, и, как правило, вне зависимости от любых их попыток помешать. И это вовсе не было случайным нарушением воинской дисциплины, поскольку длилось семь недель. Такова кошмарная история, которую столь подробно излагает Айрис Чан в этом первом англоязычном исследовании трагедии Нанкина.

Возможно, мы никогда не узнаем точно, что подвигло японских командиров и солдат на столь зверское поведение. Но Чан просто более ясно, чем в любых предыдущих аналогичных повествованиях, показывает нам, чем именно они занимались. С этой целью она использует обширный набор источников, включая свидетельства сторонних наблюдателей – иностранных миссионеров и бизнесменов, остававшихся в беззащитном городе, когда туда вошли японцы. Одним из таких источников, обнаруженных Чан, является дневник – на самом деле небольшой архив – Иоганна Рабе, немецкого бизнесмена и национал-социалиста, возглавившего усилия международных организаций по предоставлению убежища населению Нанкина. Глазами Рабе мы видим страх и отвагу беззащитных жителей Нанкина, вынужденных противостоять японскому террору. Читая повествование Чан, мы можем оценить смелость Рабе и других, пытавшихся помочь городу, где пылали пожары и массово гибли жители, где были закрыты больницы и переполнены морги, где царил хаос. Мы прочитаем также о тех японцах, которые понимали, что происходит, и стыдились этого.

Эта книга тем более важна, что Нанкинская резня в основном забыта на Западе. Называя его «забытым холокостом», Чан проводит связь между убийством миллионов невинных в Европе и Азии во время Второй мировой войны. Да, Япония и нацистская Германия лишь позже стали союзницами, причем не самыми лучшими. Но события в Нанкине против которых вряд ли возражал Гитлер позднее сделали их обеих моральными сообщницами, жестокими агрессорами, виновными в том, что в конечном счете было названо «преступлениями против человечества». Уистен Хью Оден, побывавший на китайской войне, провел эту связь раньше многих других: