Наложница. Стать Его наслаждением - стр. 17
Оказавшись на спине, он вперился мутным взглядом в высокий, расписной потолок. Слышал свое тяжелое дыхание и жалел о трех последних бокалах вина, что оказались лишними. Нет, он не мог позволить себе переспать с наложницей в первую ночь под тяжелым дурманом. И он не соврал, сказав ей, что хотел бы видеть все и сразу. Ему действительно хотелось насладиться процессом, а не сделать все как можно быстрее и лечь спать, потому что предательская дрема уже сдавила его голову тесным кольцом. Что же, пусть девчонка думает, что ей несказанно повезло!
- Ты меня раздражаешь, — зачем-то сказал Андерос, подложив одну руку под голову и устало прикрыв глаза. - Раздражаешь настолько, что эту ночь проведешь не в моих объятиях. Наверное, будь моя воля, отдал бы тебя стражникам и солдатам, но увы, даже несмотря на статус императора, я должен следовать правилам.
Ему нравилось пугать ее. Нравилось ощущать собственной кожей страх, что источала его наложница. А она и не сопротивлялась. Слушала молча, даже не предпринимая никаких попыток сдвинуться с места. Он и раньше грешил подобным, будто бы внутренне подпитываясь эмоциями своих женщин, и это придавало ему сил для великих свершений на троне. Возможно, именно в этом и заключалась особенность всех наложниц. Возможно, именно для этого веками и держали храм цветов, взращивая все больше и больше девушек для своего правителя. И Андерос знал, что после него блага храма будет собирать его сын, а потом и внук, и так до скончания времен. Он до сих пор помнил слова своего отца, брошенные однажды вскользь об участи наложниц: “Не может солнце существовать без луны, как и правитель без женской энергии”. Было в этом что-то сакральное, что-то могущественное и определенно одухотворяющее.
В какой-то миг он заметил, как стремительно погружается во тьму охватывающего сна. Ему вдруг стало плевать абсолютно на все. И на то, что он лежал на полу, не в силах подняться, чтобы дойти до своего ложа. И на девушку, которая так и не покинула своего места подле, превратившись в часть убранства его покоев. Ему стало плевать и на первую ночь, проведенную не так, как хотелось изначально. Он просто ощутил невыносимую усталость и на этом, казалось, было все.
Первое, что Андерос ощутил после своего пробуждение - это невыносимая жажда, которую хотелось утолить в следующую секунду. Он хотел было позвать одного из евнухов, что вели ночную службу за дверью комнаты, но вовремя опомнился, распахнув слипшиеся веки. Расписной потолок окрасился солнечным светом, что проникал внутрь через широкие, не зашторенные окна. А это значило, что он проспал всю ночь, и никто не потревожил его, чтобы помочь встать и дойти до постели. Впрочем, это было к лучшему. Если кто-то из слуг увидит его в таком виде и поймет, что наложница не выполнила свои обязательства, о пьянстве императора поползут ненужные слухи. Насколько бы верными не были его подданные, длина языка у всех разная и как правитель, Андерос это прекрасно понимал.
Прислушиваясь к глухой тишине, император уловил тихое, почти неслышное сопение подле себя и, медленно повернув голову, с изумлением понял, что наложница все это время была рядом. Почему-то он не подумал о том, где она ляжет спать, зато теперь ощутил легкий укол совести, не позаботившись об этом… Девчонка лежала на боку, лицом к правителю, подложив под щеку обе ладони, словно маленькое дитя. Теперь, ей спящей можно было дать не больше пятнадцати лет, настолько молодой и невинной она выглядела в своей полной безмятежности. Андерос внезапно поймал себя на мысли, что впервые смотрит на кого-то, кто спит. Обычно, все наложницы до единой вставали раньше, чем свершалось пробуждение самого императора и, успев собраться, приведя себя в порядок, покорно ожидали своего господина. Но эта девчонка, казалось, плевала на все правила, предпочитая отдаться сну, нежели служению. И, что самое удивительное - это немало позабавило Андероса.