Накажи себя мной - стр. 5

– Красный! Слушай, мне такое не нравится, я не мазохистка, – резко сказала она, не сдержав раздражения, и без разрешения вскочила: настроение безнадежно испортилось. Тома ждала извинений и подробной беседы: она готова была с пониманием отнестись к его фантазиям, но ей также хотелось объявить свои табу и ограничения, как советовал Макс. Вот только Рома отреагировал совсем не так, как она рассчитывала после разговора с владельцем клуба.

Например, Макс рассказывал, что доминанты в клубе прислушиваются к ограничениям нижних и осторожно проводят первые сессии, но ее свежеиспеченный верхний внезапно взорвался, и вместо тактичных расспросов Тома услышала лишь новые приказы, причем таким тоном, какой не считала допустимым вне игры. Рома как будто не слышал ни стоп-слова, ни возражений: его лицо исказилось от злости и нетерпения:

– На колени. Я что сказал? На колени! – вопил он, и Томе стало смешно. Она нервно фыркнула и отступила на шаг:

– Знаешь, я пойду. Мне на сегодня хватит игр.

То, что произошло после этого, вспоминать совсем не хотелось – было страшно одной, даже в своей квартире под одеялом. Прежде Тома не сталкивалась с физическим насилием, поэтому ее до ужаса напугало случившееся, хотя Рома не успел причинить вреда – только схватить и что-то заорать в лицо. А потом спасла соседка: резким звонком в дверь и тревожным пенсионерским командным голосом:

– Что там у вас происходит? Роман? Что происходит у вас, я спрашиваю?

– Все в порядке, – заорал он, но голос сорвался, и Тома, даже закоченевшая от страха, поняла, что это ее шанс.

– Пусти меня. Пусти, а то закричу, – громко потребовала она, обеими руками отталкивая его – и он внезапно отцепился, отлетел к другой стене. Тогда, сама не помня как, она открыла сложный замок изнутри и вылетела в подъезд: глаза горят от ужаса, щеки раскраснелись, волосы растрепаны.

– Спасибо, спасибо вам, – бросила она обалдевшей соседке и побежала вниз по ступенькам, не дожидаясь лифта, вся сотрясаясь от страха с головы до ног.

Путь до дома запомнился поминутно: холодный ветер и дождь в лицо, случайная старая маршрутка, провонявшая бензином, диковато поглядывающие пассажиры в метро, снова дождь, ветер, и наконец – дверь родной квартиры.

А потом он начал звонить с угрозами и писать – во всех соцсетях сразу.

Мягкий плед и ароматный чай. Было так странно пару часов спустя после тьмы и кромешного ужаса оказаться в светлом, хорошо освещенном в дневное время помещении клуба. Макс и Лиза усадили ее на диван и окружили такой заботой, словно ухаживали за смертельно больным человеком. И сейчас, когда она чувствовала себя в полной безопасности, это показалось даже смешно.

– Я в порядке, правда. Спасибо вам, – улыбнулась Тома, поднимая глаза на обоих по очереди.

– Ну почему же ты сразу не сказала, – с легкой досадой, но без укоризны, повторила Лиза, в десятый раз за утро.

Как она узнала обо всем, Тома не поняла. Просто обнаружила с десяток пропущенных вызовов от них с Максом, как только включила телефон. После целой бессонной ночи ее знобило, но теперь, внутри кокона из пледа и с теплой чашкой в ладонях ей было уютно и снова хотелось жить – впервые за последнюю неделю.

– Лиза. Достаточно, – тихо сказал Макс, и Тома, вскинув на него глаза, удивленно приподняла брови. Каким-то образом он все понимал без слов: и то, почему она не обратилась к ним за помощью сразу, и то, как она чувствовала себя сейчас.