Накажи себя мной - стр. 17
– Но я и так…
– Делай, что говорят.
Получив резкий удар по бедру, Тома невольно прогнулась чуть сильнее, и тут же почувствовала, как он раздвигает ее бедра ногой – еще шире. А затем на попу опустилась горячая большая ладонь и крепко сжала – до легкой боли.
– Вот это правильная коленно-локтевая. Когда я говорю – ты прогибаешься подо мной, ясно? До конца, – прошептал он на ухо, наклоняясь так низко, что едва не лег на нее. Тома еле дышала, когда он положил ладонь на затылок и легонько прижал ее голову к ковру. Ее прическа растрепалась: косы теперь развалились окончательно, волосы лезли в лицо.
– Больно? – с садистским любопытством в тоне осведомился он.
– Да, – прошептала она, облизывая пересохшие губы.
– Неудобно?
– Да, мастер. Пожалуйста, можно я немного…
– Нельзя. Боишься меня?
Тома задохнулась и стиснула зубы, но страх и иррациональное удовольствие от этой боязни на этот раз пересилили злость. И ей захотелось подчиниться.
– Немного, – согласилась она, прикрывая глаза.
Сжатие на ягодице превратилось в поглаживание, а затем он снова сжал – и снова ласкал ее, пока его пальцы не коснулись ее киски. Тома издала тихий стон, но стоило лишь начать наслаждаться, как они отдернулись, и вместо нежности она схлопотала звонкий шлепок. Очень болезненный и обидный – такой, что на глазах даже выступили слезы.
– Ай! За что?
– За драку. Я ударю еще пять раз. И каждый следующий будет больнее.
– Ой, нет. Пожалуйста, не… АЙ!
Второй шлепок заставил содрогнуться всем телом – отдача ощущалась даже в макушке. Слезы потекли по щекам.
– Больно?
– Да. Очень. Пожалуйста, не надо сильнее.
– Серьезно?
– Да, – Тома сглотнула слезы и перевела дыхание, когда поняла, что он действительно услышал ее.
– А как же тебя наказать?
– Хочешь, я сделаю минет? Пожалуйста.
– Конечно, хочу.
– Спа…
– Хочу, но это не наказание. Потом отсосешь. Давай-ка все-таки пробку тебе поставим.
– Нет.
– Неужели?
Она готова была поклясться, что расслышала тихий смех из-за спины, но сама не ощущала никакого веселья.
– Да. То есть нет. Не надо, серьезно, – Тома застыла от страха, боясь даже пошевелиться. Дом явно веселился, а она пребывала в полном замешательстве: ни порки, ни анальной пробки не хотелось. Это пугало так, что даже возбуждение начало проходить.
– Ты не пробовала анальный секс?
В его голосе теперь слышался явный смех, и Тома с облегчением помотала головой. Если смеется – значит, не злится. А если не злится – может, смилуется над неофиткой.
– Ладно. У тебя будет другое наказание. Поднимайся.
Когда Тома выпрямилась и встала, выражение лица Михаила ей совершенно не понравилось. Он явно что-то задумал, и это что-то возбуждало его – что было видно невооруженным глазом не только по глазам, но и по брюкам.
А затем он подошел к тому углу, где размещались девайсы, но неожиданно не выбрал ни один из них, а, наоборот, положил трость на место и достал из кармана телефон. Но, словно почувствовав ее взгляд, обернулся и недовольно уставился прямо в лицо:
– Сядь на кровать, саба. Руки на колени, глаза в пол. И если хотя бы шевельнешься – клянусь, ты получишь оставшиеся четыре удара, ясно?
– Да, мастер.
Тома опрометью бросилась исполнять приказ, чувствуя, что его терпение на исходе – и не удивительно. Наверняка ему никогда прежде не попадалась такая несговорчивая саба. Уже глядя в пол, а, точнее, на свои руки, аккуратно лежавшие на коленях, она тихонько вздохнула. В фантазиях подчиняться было намного легче. Почему только она не способна продержаться дольше тридцати секунд? Ведь, если честно, он ничего такого ужасного с ней пока не делал. Словно внутри нее сидел какой-то чертик, норовящий испортить всю игру.