Накажи меня - стр. 33

Я усаживаюсь на краю холма, отсюда, кстати, открывается отличный вид на просторное поле и лес вдалеке, небо черное, бескрайнее, и луна светит мягким желтым светом. Можно было бы написать прекрасную романтическую историю. Ну или книгу про оборотней. Если бы сейчас выбежал волк, то определенно сожрал бы нас всех троих. Соколов был бы отличным оборотнем… Боже, Суворова!

Мне хочется застонать в голос, но вместо этого я решительно набираю маму. Она отвечает быстро.

— Привет, не спите?

— Нет, ты же знаешь, мы поздно ложимся, погоди. Андрей, – кричит в трубку. – Варя звонит! Сейчас на громкую связь включу, – это уже мне. – Ну как там ваши поля, леса?

— Хорошо, как всегда.

— Привет, дочка, – влезает папа. – На рыбалку уже всех сбаломутила?

Я смеюсь, папа всегда умел повышать мне настроение.

— Представляю, как я учу девчонок-филологов ловить рыбу, – отвечаю на это.

— Не только же их литературе учить. И вообще, жареная рыбка да на природе…

— У нас и удочки нет, – продолжаю я смеяться.

— Да угомонись, – мама тоже хихикает. – У Варьки там и без того дел полно, она же не студентка, ей надо за всем следить.

— Ты как, справляешься? – интересуется папа. Я покусываю губу. Справляюсь ли я? Кажется, нет. Точнее, я никак не могу справиться с собой, а потому “Боровичи” для меня идут фоном. Это нехорошо, кстати, сама ведь всех трясла, чтобы поехать…

— Нормально все, пап, просто немного больше дел, – отвечаю коротко. Поболтав с ними минут десять, успокаиваюсь, но тут все портит мама. Папа ушел, и она спрашивает:

— А как с тем молодым преподавателем, Михаилом? Ты говорила, вы хорошо общаетесь.

— Хорошо. И что?

— Ничего. Просто я подумала, может, деревенская романтика пойдет вам обоим на пользу, так сказать…

Я сжимаю зубы.

— Мам, мы тут всего второй день, мне сразу нужно бросаться в объятия каждому, с кем я хорошо общаюсь? – вырывается против воли резко. Взвинченное внутреннее состояние дает о себе знать, я не гашу неприятный разговор, как это бывало обычно.

— Ну чего ты завелась? Нет, так нет, я же просто спросила… – тут же съезжает она с темы и добавляет: – Ладно, поздно уже, пойду в ванную и ложиться.

Мы скомканно прощаемся, я засовываю телефон в карман и утыкаюсь головой в согнутые колени. Не надо было так, можно же было отделаться ничего не значащей фразой. Кажется, я сегодня только и делаю, что совершаю ошибки. Надо пойти домой и лечь спать, а завтра будет новый день… Наполненный новыми ошибками. Зашибись.

— Тухлый день, Краса Андреевна? – тихо спрашивает Соколов, я поднимаю голову, как раз когда он опускается рядом со мной. Обхватывает колени руками, а у меня в башке просто ноль. За одно мгновенье все мысли напрочь разбежались. Да как так, что вообще творится со мной?

Усмехнувшись и покачав головой, отворачиваюсь, все же говоря:

— Издеваетесь?

— Почему?

— Потому что день действительно отвратительный, и вы частично причина этого, Соколов.

— Почему-то не сомневался даже, – хмыкает он. – Ну а остальное?

— Остальное? – смотрю непонимающе.

— Что испортило вам день? С кем ругались по телефону?

— Я не ругалась, просто… – замолкаю, а потом заканчиваю: – Не думаю, что вы поймете.

— Я что, по-вашему, не человек, Краса Андреевна? И у меня нет проблем?

— Да какие у вас проблемы, – фыркаю, как-то не подумав.