Нахальное минирование - стр. 6
И вся маленькая колонна из трех танков, покалеченного грузовика да шести красноармейцев с девчушкой-санинструктором, заботливо поддерживавшей раненого, покатила обратно.
Старшина Махров, танкист
Его не любили сослуживцы, считая зазнайкой и задавакой. Курсанты откровенно боялись. И правильно делали, потому что должностные обязанности как инструктора по вождению и ходовой части, так и старшины по званию просто обязывали его быть въедливым, памятливым до злопамятности, дотошным до зеленых чертей и придирчивым вдвойне.
Зато начальство ценило, зная, что то, что положено – выполнит от и до. А лентяям и бездельникам достанется поделом. Службист до мозга костей и технарь, влюбленный в свою технику, Махров люто бесился, когда очередной косорукий идиот портил что-либо в учебных танках. Увы, такое происходило постоянно, народ в армию прибывал малограмотный, несмотря на то, что еще с 1934 года было введено всеобщее среднее обучение, неполное, правда, семиклассное. С техникой мало кто умел обращаться, а от избытка усердия молокососы портачили еще больше и чаще. Балбесы пахорукие! Да враг так не покалечит технику, как зеленые самоуверенные новички!
То, что воевать ему пришлось на одном из музейных экспонатов, как называл устаревший БТ–2 ехидный комроты Трофимов, было достаточно обидно. Старшина не без основания считал, что вполне могли бы ему доверить и посерьезнее технику, другое дело, что ездить на потрепанных учебных танках было делом непростым, и в роте шутили, что эта «шайтан-арба» ездит не на бензине, а на энтузиазме экипажа. Аккуратно работал экипаж со старушкой и потому, что хоть и изношена была ходовая до предела, – все-таки коробочка еще гоняла, во всяком случае, побыстрее, чем Т–26. Каждый вечер приходилось подтягивать и ремонтировать то одно, то другое, и конца этому не было. Зато танк все-таки ездил, а не стоял брошенным мертвым гробом где-то на обочине.
То, что вместо мальчишки-лейтенанта стал командовать группой капитан-сапер, подействовало на Махрова благотворно, а то совсем было траурное настроение. Перли, как идиоты, очертя голову, ну и сгорели бы ни за понюх табаку. Мощь трех легких танков опытный старшина оценивал очень низко, а под управлением пацана, мечтающего только о геройстве, – еще ниже. Довелось видеть, как пара немецких противотанковых пушечек самого несерьезного калибра перещелкала, как орехи, целый взвод БТ за считанные минуты. Только что гордо мчались к подвигам орлы-танкисты на боевых машинах, а ррраз – рраз – рраз – и только дымные костры в поле, и вернулась половина экипажей, да и те пораненые и обожженные.
А тут сразу видно, что новый командир – человек взрослый, серьезный и на него можно положиться. Хороший, видно сразу, командир, не помер бы только вот, продырявили его лихо. А так – видно, что толковый. Одно то уже показатель, что уточнил у пехтуры – когда последний раз они ели и приказал их покормить, как только узнал, что еще вчера. И ефрейтора-татарина сразу назначил старшим в пехотном отделении. Кому бы показалось это мелочами, а старшина по таким деталям сделал для себя верный вывод. И потому надеялся, что не сдохнет сегодня зазря и глупо, как уже подумал было, чего греха таить.
Хоть и ворчал Махров на разные лады, выдавая голодным красноармейцам черствый хлеб и уже вяловатые огурцы и лук, которыми разжился позавчера, хоть и показывал старшинскую скаредность, но даже и рыбных консервов добавил, потому как понимал – приказ капитана был правильный.