Наглый. (не)верный. Истинный - стр. 18

Мне становится трудно дышать.

— Лизель, не надо, — прошу я шепотом.

— Он назвал меня красавицей…

— Замолчи, пожалуйста.

— А затем он поцеловал меня и…

— Довольно! Зачем ты это делаешь?!

Я вскакиваю (вернее, качусь кубарем) с кровати, отпихивая от себя Лизель.

Слушать её дальше невыносимо. Нужно поскорее покинуть комнату, нам опасно находиться в одном помещении. С каждой новой подробностью мне всё сильнее хочется её придушить.

Часть меня понимает, что Лизель не виновата. По крайней мере, не во всём. Она просто поддалась обаянию Брама, оказалась слишком слабой, чтобы дать ему достойный отпор, а он... О, ещё больший подлец, чем я ожидала. Драконья Праматерь, где были мои глаза?

И всё же если я не уйду, то в СУМРАКе произойдет убийство. Или самоубийство, ведь если я не прикончу Лизель, то наложу на себя руки. Вот будет потеха — умереть с госпожой Галгалеей в один день.

Я бросаюсь к двери, но голос Лизель останавливает, когда я уже на пороге, держусь за дверную ручку.

— Зато теперь мы знаем правду. — Её тон вдруг стал холоднее. — Брам врал тебе всё это время, глупая.

— Что ты имеешь в виду?

Они спали не в первый раз? Или были и другие девушки, ещё до Лизель?

Она усмехается мне в спину, и слова ощущаются, как удар под дых.

— Это же очевидно. Раз он смог переспать со мной, то никакие вы не истинные.

12. Глава 9. Брамион

Кажется, мироздание испытывает меня на прочность.

Потратив на беготню по Ионелю несколько часов, я не добился ровным счетом ничего. Ювелирная лавка оказалась закрыта, в цветочных остались только какие-то веники, а не букеты, с которыми можно подойти к Мадлен и не сгореть от стыда.

А стоило сунуться в «Амарантус», и какая-то пухлая фея увела у меня из-под носа последнюю партию её любимых пирожных.

— «Звездопад» будет только завтра! — заявила продавщица.

Ругаясь про себя и вслух, я возвращаюсь в Академию и поднимаюсь в башню. Идти к Мадлен с пустыми руками не хочется, да и она, наверное, ещё не остыла.

Может, нам лучше поговорить завтра? На холодную голову. Должна же она успокоиться и осознать, что единственное, в чём я виновен, так это в том, что перебрал на этой проклятой вечеринке.

Беспорядок в моей гостиной выглядит точно таким же, каким я его оставил. На полу — пустые бутылки и забытые кем-то вещи, на столике — стаканы и заляпанные игральные карты.

Всё провоняло табачным дымом, и я шагаю к окну, чтобы впустить немного свежего воздуха. Но замираю на полпути. Прислушиваюсь. По спине бежит холодок.

Шорох и скрежет — тихие, но отчетливые — доносятся из-за закрытой двери мастерской.

Это ещё что за шутки? Кто-то пробрался сюда, миновав охранную магию? Если так, то подонок и правда силен, кем бы он ни был. Но я встречу его как следует, пусть даже не сомневается.

Мой взгляд мечется в поисках предмета, хотя бы отдаленно напоминающего оружие. Увы, вокруг только остатки вчерашней роскоши, вернее, попойки.

Приходится взять бутылку, выбрав потяжелее, — огрею взломщика по голове, а там посмотрим, как дело пойдет.

И всё-таки не понимаю, как кто-то смог сюда забраться? Когда я пришел, входная дверь была закрыта. Или открыта? Боги, как же надоело сомневаться в собственном разуме.

Стараясь издавать поменьше шума, я крадусь к мастерской, будто это я воришка, а не тот, кто прячется с той стороны.