Наглое игнорирование - стр. 61

В строю загудели.

– Это не обсуждается, и командир меня полностью поддерживает. Так что в сдаваемом вами материале обязаны быть целыми все двадцать три кости, не считая свободно расположенных. Понятно?

И последнее: если какая сволочь придумает всучить мне головы наших военнослужащих вместо германских, и я это обнаружу – вылетите турманом из состава команды, и я лично позабочусь, чтобы с таким волчьим билетом, чтобы всю жизнь почесуху чувствовали.

Командир похкоманды с тревогой увидел, что не до всех дошло, показалось, что несколько человек переглянулись иронично. Шепнул об этом Валерьяновичу. Тот незаметно кивнул головой и добавил величаво, словно вокруг были океанские просторы и надо докричаться до соседнего корабля:

– Товарищ Берестов также предупреждает, что мародерка с советских бойцов и командиров – расстрел, с германцев – кража госимущества, в условиях, приравненных к фронту, это будет расценено как вредительство и контрреволюционная деятельность, по соответствующему пункту 58-й статьи – аналогично. Мы получаем здесь фронтовой паек, а он даром не дается. Всем понятно?

Самые хитроумные явно огорчились, но вида не подали. Командира удивило, как глубоко понял фельдшер его опасения, но тоже виду не подал.

Дальше пошло проще. Команду уже поделили на два взвода и хозотделение. Взводам была поставлена боевая задача, которая заключалась в сборе трупов и всего прочего по приказу на колхозном поле, практически очистившемся от снега и в примыкающем к нему леске, нарезали полосы и выделили транспорт.

Сапер уверил, что взрывоопасных предметов там нет практически, а вот трупов немецких будет с сотню.

Команда была «оторви и брось» – истинные гопники. Нормальных людей – десятка два, еще два десятка – явная шпана великовозрастная, а еще полтора десятка не понравились Ивану Валериановичу категорически. Его жизненный опыт говорил, что это если и не уголовники уже, то скоро ими будут.

Им-то он и бросил вызов, твердо зная, что проверить его слова точно захотят. Но головы наших бойцов если и принесут, то самые тупые и ленивые, которых хитрованы на слабо возьмут. Таких дураков выщемить можно быстро. Хуже другое. Кто поумнее, заморачиваться такой глупостью не будет. Но зато будут мародеркой промышлять. Цепочки, деньги, кольца, часы, ботинки-сапоги, вещи, пистолеты, ножи. Самые тупые, опять же, будут пытаться выменять на месте на бухло, жратву или чего-то еще, на баб опять же. Кто поумнее, будут прятать, причем неподалеку от места расположения. Самые гнилые будут и зубы золотые дергать. Пойдет моральное разложение. Если не прищучить сразу, то может появиться устойчивая организованная преступная группа, которая не постесняется любого, кто поперек вякнет, задавить. Особенно если с кем-то из местного начальства начнут делиться, что вполне вероятно. Это хорошие люди сходятся плохо, а вот подлецы снюхиваются моментально. А несогласные могут и подорваться «случайно» или еще проще – кашей подавиться или утонуть в туалете.

Стукачи нужны, плюс жесточайшие репрессалии в случае выявленных мародеров. Ну и создание негласного фонда из небольшой части шмоток, чтобы централизованно менять и бойцов подкармливать. И с местными должен командир сам найти общий язык, обязательно это. И, наверное, трудно будет, злые сейчас все тут, несчастные и обездоленные.