Наглец - стр. 19
– Ты удивительная, – шепчет он, придвигаясь поближе.
Огромное пузо царапает пуговицей рубашки край стола.
– Спасибо, – задерживаю на нем взгляд все дольше, улыбаюсь все шире, прикосновений не сторонюсь.
Мы знаем, что завтра разъедемся в разные города, и нам вряд ли есть что терять. Отчаянно посылаю ему свои сексуальные флюиды.
– Я на секундочку, – говорю, потеревшись плечом о его грудь. – В уборную.
Ловким движением возвращаю портмоне в карман его пиджака.
– Жду! – восклицает он, словно верный, но пьяный рыцарь.
Оставляю на столе клатч – знак высшего доверия. Возле туалета незаметно, прямо на ходу передаю банковскую карту брату. Пусть снимет с нее все, что имеется, оставив придурку только на чай и на аспирин, чтобы было чем подлечиться с похмелья.
Когда возвращаюсь, вижу, насколько затуманен взгляд моего спутника. «Ах ты, мой престарелый донжуан, быстро дошел до кондиции».
– Слушай, я подумала… – задыхаясь, шепчу ему на ухо.
– Я – только за, – глаза загораются, он хватает со стола бутылку.
Мы покидаем бар, хихикая словно школьники. Покачиваясь, добираемся до лифта. «Ну что, в бой, Светочка? Сейчас тебе придется нырнуть в чан с маргарином».
Когда оказываемся в кабине, он набрасывается, тараня липким, холодным языком мой рот и стискивая толстыми клешнями мои бедра. Страстно отвечаю ему «взаимностью». На вкус этот мешок с дерьмом, как вчерашний холодец, – чесночный и тошнотворно кислый прямо до тошноты.
Он вжимает меня в стену, продолжая с завидным упорством исследовать языком мои десны и зубы. С радостью и облегчением отпрыгиваю, едва только лифт замирает на втором этаже.
Когда створки разъезжаются, хватаю мужчину за галстук.
– Давай ко мне, – выдыхаю и качаю головой. – Нет. Лучше к тебе. Ну!..
Тяжело дышащий толстяк напоминает осла, которого ведут на рынок. Послушно спешит по коридору, не забывая меня лапать. Судорожно открывает дверь в номер и вталкивает внутрь.
– Погоди, налей вина, – шепчу, когда Аркаша начинает чуть не с мясом выдирать пуговицы на пиджаке. – Пить хочу.
– Хорошо. – Ему трудно прийти в себя, но он делает усилие.
Проходим на середину комнаты. Его руки сильно трясутся от вожделения.
– Позволь мне, – предлагаю.
Забираю бутылку, ставлю на столик бокалы. Полагаю, что он будет только рад передышке: ему ведь еще нужно сожрать волшебную синюю таблеточку. Старички-разбойнички всегда так делают: сообразив, что у них выгорит, и уже совсем скоро, торопятся незаметно принять допинг для своего молоточка, который без посторонней помощи уже совсем не стучит.
Воспользовавшись моментом, бросаю в один из бокалов порошок, который достаю из лифчика. Завтра придурок будет меня благодарить, что это всего лишь снотворное, а не пурген. Было бы невесело уснуть и обделаться одновременно, да еще и с капитальным стояком.
Беру бокалы, оборачиваюсь и вижу, что урод уже облачился в длинный белый халат.
– О-о-о… – играя бровями, улыбаюсь, – какой ты сейчас… сексуальный.
Протягиваю бокал.
– Да-а-а… – раскрасневшийся, потный Аркаша ревет как медведь.
Берет вино и опустошает бокал залпом. Умница. Отставляет его на столик, надвигается на меня.
– Ты сводишь меня с ума… – шепчу я и пячусь.
– Иди сюда, – бормочет он и… распахивает халат.
Останавливаюсь. С неудовольствием замечаю, что то ли боец мне попался крепкий, то ли таблеточка уже начинает действовать, но старый, сморщенный, синеватый молоточек неумолимо оживает. Продолжаю изображать ответное желание, кусаю губы.