Наёмники. Дождливая осень - стр. 9
– Ухум, Могу, Ха!
– О, похоже, он знает Могулата. Вторые, – цверг указал на Габелота – не самые сообразительные, но зато, самые сильные. Ну и третьи, из рода Летов, самые свирепые. Помнишь, лет пять назад у Герема Медовой Бочки все ульи пропали?
– Было дело, восемнадцать ульев как корова языком слизала.
– Это был Отолет а не корова, и он натурально их сожрал, всё из за того, что его укусила пчела. Разозлился.
– Да уж, только это не свирепость, а глупость какая-то.
– Ну, тут как посмотреть, превозмогая боль сожрать восемнадцать ульев, можно только сильно разозлившись. Очень сильно. Кстати, ты чего только один сапог принёс, мог бы и остальное захватить.
– Да я его вон там нашёл.
– Как он там оказался? – И тут взгляд Сандра упал на валун, с которым охотился Гебелот. – Он тебе ничего не напоминает?
– Кто? Валун? Нет.
– Нежели не видишь!? Это тот самый валун под которым мы спрятали наши вещи! – Цверг подскочил и бросился к ручью.
– Да ладно, почему он должен был взять именно этот валун? – Но посмотрев на великана увлечённо сжигающего кабана, бросился следом.
– К ручью они прибежали одновременно, на месте «камушка» зияла яма.
– Этот кретин вместе с валуном прихватил и наши шмотки.
– Ты потише, оскорбления они прекрасно понимают, для этого не надо быть слишком умным.
– Но Сандр, твоя квеба, мои деньги, да и всё остальное!
– Вот Буй-Бык расстроится, ты же так и не выплатил наше недельное жалование.
– Пойдём по следам этого… – Рут с опаской огляделся – гада, может он что-нибудь обронил.
– Пойдём.
Они битый час пролазали по лесу, но вещи как сквозь землю провалились, а утренний осенний холодок уже стал пробирать до костей.
– Ладно, вернёмся на поляну, заберём нашу часть добычи и вернёмся к обозу.
– А мы разве что-то подстрелили?
– Я подстрелил двух кабанчиков, пока ты на свинье раскатывал да грибы по лесу собирал. – Проворчал Сандр. Рут только теперь обнаружил, что всё ещё таскает с собой красноголовик.
– Ну, скажи, что я ещё во всём виноват.
– Нет Рут, ты ни в чём не виноват. «Давай не будем далеко отходить. Давай оставим вещи здесь, место приметное, мы сразу их найдём». – Умело спародировал Гомба.
– Давай разденемся догола, измажемся грязью и залезем на дерево. – Не остался в долгу Рут.
– Дурак ты Ханэдав, хоть и в вожди метишь. Кабаны практически слепые, зато нюх у них просто зверский. Они трюфель на четверть стама под землёй чуют, а тут два провонявших дымом и потом хмыря. Потому на них и охотятся загоном, и очень редко засидками.
На поляне Гебелот увлечённо натягивал квебу Сандра на ногу, она конечно не лезла, но он старался изо всех сил.
– Ты смотри, что этот гад делает! – Взвился Сандр и, подбежав к великану, стал поливать его восьмиэтажным потоком брани, и всё это конечно сопровождая неприличными жестами. Словарный запас идиоматических выражений просто поразил Рута, цверг за пять минут непрерывного мата ни разу не повторился, а наоборот, даже кое-что зарифмовал!
Наконец Гебелот не выдержал и, схватив обугленную тушу кабана, бросился наутёк. – Стой полудурок! Где остальные вещи!? – Но куда там, великан с лёгкостью раздвинув вековые сосны, скрылся в лесу. – Вот же тварь.
– А если бы он тебя прихлопнул? – Спросил Рут.
– Он? Меня!? Если только во сне или с завязанным ртом. Любые матерные выражения, это законченная энергетическая, а проще магическая, формула, сугубо отрицательно действующая на существо с тонкой внутренней организацией.