Наёмники. Дождливая осень - стр. 20
– Это было бы потрясающе Борхус, но как же ты с одной… ногой?
– Ну, если придётся побегать, я любого из вас сделаю.
– Я за, но мне надо со своими посоветоваться.
– Конечно.
Рут вышел на улицу, поплотнее прикрыв за собой дверку висящую на кожаных петлях. Посмотрел на небо, там, в темноте, висела полная и чем-то довольная луна и, вдруг ему на секунду показалось, что всё стало прежним, таким как в детстве, тихим и светлым, но, увы, лишь на секунду.
В корчме было тихо, Хум и Сандр давно уже кемарили в своих комнатах, те раненые, что могли передвигаться, после пары кружек гирроса вернулись в амбар, остались лишь Мондвид да Буй-Бык засидевшиеся у камина. Мондвид что-то сонно лепетал, но Хомпа его не слушал, он заворожено смотрел на пляшущие в камине языки пламени. Рут встряхнул хебело и, повесив его, присел рядом.
– Что с наконечниками решили?
– А что с ними решать? – Отстранённо отозвался Бык. – Толкнуть их надо, вот и всё решение, только кому их здесь толкнёшь?
– А в Баттербите?
– Там можно, но до него ещё добраться надо.
– Доберёмся. – Пляска и потрескивание костра стали завораживать и Рута. – Оружейники возьмут?
– С руками, но что толку их перекупщикам толкать? Надо найти реального покупателя.
– Например?
– Ну, какого-нибудь богатея или владетеля, кто готов за них по полтысячи эргов выложить.
– За каждый? – Скосил Рут на него глаза.
– Ага.
– Неужели они столько стоят?
– Хо! Они стоят на много больше. Это же редкая вещь, во-первых, а во вторых, парой таких штучек можно приличную брешь в толстенной стене проделать.
– А у нас их двадцать четыре штуки и это выходит двенадцать тысяч эргов.
– Двадцать три. – Поправил Буй-Бык.
– Но было двадцать четыре.
– А, – махнул Хомпа рукой – всё равно тервилю придётся пару тысяч отдать, как налог.
– Куда же ещё один подевался?
– Потерялся, должно быть. – Зевнул Бык.
– Не. – Очнулся вдруг Мондвид. – Его Гарс забрал.
– Как забрал!? – Вся дремота тут же улетучилась.
– Так. – Наёмник икнул и, провалившись в сон, снова что-то забормотал.
– Вот же сволочь!
– Остынь дезар, ну свистнул он один наконечник, и что? Нам они вообще на халяву достались. – Рут буркнул в ответ что-то про мать Гарса, расточительность Быка и отправился спать.
На третий день, после отъезда из Ван-Худа, наконец-то кончился дождь. Обоз потихоньку подбирался к сосновому бору по напрочь убитой дороге, где собирался провести днёвку, дать отдых лошадям и починить телеги. Нудный дождик настолько всем измотал нервы, что люди рады были неожиданно жаркому солнышку, хотя из-за него так прело, что дышать было нечем. Один лишь Мондвид выглядел недовольным.
– Летом такой жары не было, а тут смотри, раздухарилось!
– А ты радуйся, – ответил ему кто-то из раненых – хоть просохнем немного, а то такое чувство, что я в болоте лежу, а не на телеге.
Мондвид стянул кожаную накидку, под которой находился видавший виды стёган, Рут увидев это, спросил:
– Неужели ты в этом дрался?
– Что? – Вольный оглядел себя. – А, нет, конечно, у меня есть отличная кираса с наплечниками, я её в позапрошлом году с одного бомрика снял. (Бомра – государство расположенное юго-западнее Таваско. Бомрик – просторечное название жителя Бомры) Чистая бронза с червями.
– С чем?
– Ну, с этим, червлением. Знатная вещь, литьё тончайшей работы.