Надежный попутчик - стр. 10

– Фух ты какая фифа! – Всколыхнулась тётка, подвинув меня на моём сиденье. – Я и не допустила бы, чтобы мой Никитос женился на такой нахалке. Он у меня хороший парень, работящий. А ты что? Фифа! Не приспособленная к жизни. Сахар ей тростникооооовый, суп ей в самолёёёёт.

– Да что вы ко мне прицепились? Сахара вам не хватило?

– Да, может, и не хватило. Мне-то, как простой смертной, всего 2 пакетика дали, а тебе 4! Тоже скажешь справедливо?

От её визгливого противного голоса начинала болеть голова. Прямо как у мамы, когда с ней начинал разговаривать отец. Я думала, что это фигура речи, а выходит – нет. Не слова, а сверло прямо в черепную коробку.

Мне не терпелось схватить свой сандвич и запихать соседке прямо в глотку, настолько она меня успела довести за несколько минут разговора. Но есть хотелось, а слушать склочную бабу – нет.

Поэтому я схватила с выдвижного столика все 4 пакетика сахара, и сунула в толстые, как сардельки, пальцы соседки.

– Возьмите, если вам так надо. Только аккуратней, смотрите, чтобы ничего не слиплось.

Соседка снова фыркнула. Сгребла протянутые мной пакетики с сахаром, повертела их в руках, и один вернула.

– Мне чужого не надо. Вдруг ты оголодаешь и в обморок упадёшь голодный. Зачем мне такое надо? Мне такого не надо. Я же не живодёр.

А потом она, потеряв ко мне всяческий интерес, нажала кнопку вызова стюардессы и попросила дополнительный чай, и ей принесли! Даже лимон положили двойной.

Мне стало обидно. Я летела рядом с необразованной наглой деревенщиной, которой было на всех наплевать. Она думала только о себе и плевать хотела на окружающих.

От обиды сжимала горло. Я распечатала бутерброд. Он напоминал по вкусу взбитые и высушенные опилки с прослойкой оконной замазки и чего-то жирного. Откусив первый кусочек, я едва не выплюнула его обратно.

Наверное, я бы так и сделала, но тётка смотрела на меня с презрительной ухмылкой, и я, бодро прожевав опилки, с энтузиазмом их проглотила. Запила неизвестным пойлом, именуемым зелёным чаем, и улыбнулась соседке.

– Наглая, – констатировала та, но теперь уже с восхищением. Высыпала 3 пакета сахара в один стакан и 2 в другой, размешала. Первый выпила залпом, словно водку.

Я вздёрнула подбородок и стряхнула локоть соседки с подлокотника.

– Наглая! – удовлетворённо резюмировала соседка и отвернулась в сторону девушки, сидящей возле иллюминатора.

Медленно выдохнув, я аккуратно осмотрелась вокруг. До нас никому не было дело. И только Роман, сидящий через проход, смотрел на меня задумчиво.

Когда живёшь с таким человеком, как великий Владимир Голубев, которому никто не может не то что возразить, даже бровь поднять, если он этого не одобрил, учишься двум вещам.

Первое – замечать малейшие изменения вокруг. Повариха чуть громче начала стучать посудой на кухне, значит, отец вернётся без предупреждения. Если она побежала в подвал, папа будет не один и надо успеть подготовться.

Второе – понимать, кто здесь главный и с кем ты. В любое место, куда я попадала, сразу вычленяла того, кто рулит ситуацией. Не кто громче всего кричит, а от кого потом ждать подписи. Того, чьё решение будет последним.

Вот и сейчас, медленно пережёвывая жирные опилки, гордо именуемые сандвичем, я смотрела по сторонам, и то, что я видела, мне не нравилось. Сначала стюардесса с собранными в низкий пучок светлыми волосами, приклеилась к трубке.