Надежда - стр. 163
– Мама слепая. Что с нее взять, недоглядела…
Я сделала вид, что ничего не заметила и с безразличным видом повернулась к окну. Там, на дорожке, воробьи дрались из-за горелой корки хлеба.
Разве это преступление, если старая женщина нечаянно взяла газету с портретом? Господи, как перепугалась-то. Да я никому не скажу, зачем мне, пусть не боится. И я тихонько засмеялась:
– Вот оглашенные! Совсем передрались… Тетя, вы не отломите вот такую малюсенькую корочку хлеба? Я воробышкам брошу.
В глазах у женщины испуг как будто пропал. Она охотно протянула кусочек хлеба:
– Покорми. Ты добрая девочка.
После пятиминутного обеда портниха занялась мною. Я сняла старые вещи и вытянулась в струнку. Мягкие пальцы быстро скользили по плечам, спине, желтая лента сантиметра приятно щекотала кожу.
– Можно задать вопрос? – обратилась я к швее.
Руки женщины тревожно остановились. Я заметила это и поспешила сказать:
– Вы все измеряете, записываете, но ведь я вырасту, и платье будет мало. Может, надо шить с запасом, чтобы надолго хватило? Если юбка протрется сзади, ее можно перевернуть вперед и прикрыть фартуком или поставить заплатку.
– Нет, – уже открыто улыбнулась женщина, – платье должно красиво сидеть на ребенке, поэтому снимаем мерки с каждого. Это называется индивидуальный пошив. А через год тебе сошьют другое платье.
– Куда же денут недоношенные вещи?
– Отдадут другим детям, которые младше вас.
– Но я слышала, что мы – детдомовцы последнего года войны. Значит, больше таких детей не будет.
В первый момент швея почему-то растерялась, потом как-то неестественно улыбнулась.
– Знаешь, – грустно сказала она, – иногда и без войны дети лишаются родителей. Например, они от болезней умирают. Не пропадет твое платье, найдется, кому носить.
– Лучше бы не нашлось, – вздохнула я.
ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ
Играю с Лешей в игру, которую нарисовал на картоне его папа. Он придумал интересное путешествие. Мы по очереди бросаем кубик с черными «глазками» и по числу очков то углубляемся в лесные дебри, катаемся на лианах или попадаем в водопад. Вдруг вбежала Лешина бабушка:
– У соседей в палисаднике чудеса в решете! Ничего похожего в жизни не видела. Я всегда говорила, что они колдуны.
– Чего всполошилась? Чего хай подняла? Расскажи толком! – приказала прабабушка.
Историю бабушка поведала странную:
– Стою у забора, разговариваю с Никитичной. Она снег от фундамента отгребает, чтобы подвал весной не залило. Махнула лопатой под окном, сугроб развалился, а внутри – полянка без снега, и растут на ней два георгина с метр высотой. Никитична глаза вытаращила, лопату бросила и – бегом в квартиру. Клубни-то этих георгинов я сама ей давала, но у меня только проклевываться начали в подвале, а у нее цвести собираются! Может, хочет перебить мне торговлю цветами? Будь неладна! Вот так делай людям добро! Неблагодарная!
Варвара Григорьевна даже застонала.
– Успокойся, два цветка погоды не сделают, миллионы не заработает. А явление интересное. Надо разобраться. Может, вытяжная труба из подвала рядом проходит? Из нее ведь тепло вверх идет.
– Труба далеко и тряпкой заткнута.
– Ничего. Твой сын разгадает этот фокус. И перестань причитать. Ладно бы Петровна о колдовстве заговорила, ей простительно, не грамотная! А ты школу закончила. И не трепи на улице языком, не позорь себя.