Надежда - стр. 129
– Что же делать?
– Вырастать скорей.
– Не боишься, что таким, как папа…
– Нет, я в маму: жалостливый, молчаливый. Я за всю жизнь столько не говорил, как с тобой.
– Значит доверяешь. К тому же мы похожи. Не лицом, – засмеялась я, – увидев его удивление. – Невезучие мы с тобой. Вот и все.
«АВАРИЯ» У НАТАШИ
После обеда задержалась в столовой: дежурила, посуду в моечную переносила. Вернулась в комнату и по привычке глянула в окно. Толян ждал меня. Показалось, что нервничает. Мигом слетела вниз.
– Что случилось?
– Бежим к Оле, что-то с ее подругой произошло. Через «пионерский» вход пойдем, где в ограде прутья раздвинуты.
– Откуда такое название? Разве пионером быть плохо?
– Это юмор. Вход на верхние этажи по пожарной лестнице старшеклассники называют «комсомольский».
– Глупо так называть.
– А маленьких обижать не глупо? – завелся Толя. – Понимаешь, когда со смехом, с шуткой, то и порядок как-то легче нарушать. Мне самому хотелось бы жить по правильному. Да не получается.
Я согласилась:
– Мы не хулиганим, по необходимости так поступаем.
Со всевозможными предосторожностями выбрались со двора. Прибежали к Оле. А от нее до подруги Наташи – миг. Постучали в калитку. Тишина. Подняли резиновую петлю и прошли во двор. Обогнули сарайчик. У дома – резное крыльцо, ставни окон с узорами. Их до войны делал Наташин папа. Оля постучала в окно. Наташа отодвинула шторку и кивнула нам. Через минуту мы сидели на черном дерматиновом диване.
Наташа худенькая, сероглазая, вздернутый носик усыпан веснушками. По лицу, по выражению глаз и по тому, как она сидела, сложив руки на коленях, было видно: девочка тихая, скромная. Что произошло с ней?
Оля начала первая:
– Пойдем гулять?
– Мне сегодня не хочется.
– Мама не пускает или заболела? – будто ничего не знает, допытывалась Оля.
– Настроение плохое. А мама не запрещала. Я виновата перед ней, даже на улицу не тянет.
– Может, чем помочь?
– При чем тут вы? Просто я глупая.
– У нас у всех ума не палата. Расскажи, что приключилось? – попросил Толя.
– Мама притащила из леса мешок груш-дичков. Зрелые плоды засыпала в бутыль и поставила в ведре с водой на электрическую плитку. И что меня в сарай потянуло? Зачем в ведро сунула палец? Всего на секундочку опустила! И тут.... Помню только, как стекло зазвенело, ведро с грохотом упало, и что-то ярко вспыхнуло. Очнулась на куче угля. Он у другой стены сарая сложен. Как туда попала, сколько лежала, не помню. Мама бросилась ко мне, ощупала, во двор вытащила. Тут я совсем пришла в себя и заревела. А мама тоже ревет и по попе меня лупит.
– Как это – ревет и лупит? – удивилась я.
– Ревет от радости, что жива осталась, а бьет от нервов. Усталая пришла из лесу… Перебирала груши, радовалась, что зимой чай с вареньем будем пить.... И чего я такая глупая?
– Не глупая, а любопытная, – объяснил Толян. – Давай, мы груш твоей маме натаскаем из лесу. Я знаю, где растут. Ух, они вкусные!
– А вам не нагорит от воспитателей?
– Мы вольные казаки!
– А не страшно в лесу без взрослых?
– Днем-то? Ерунда!
– Тогда и я пойду с вами.
– Зачем тебе лишний раз маму волновать? Сюрприз ей сделаем. Сами пойдем в лес. Да?
Толян глянул в мою сторону. Я кивнула.
УЧИТЕЛЬНИЦА ТАНЦЕВ
Зашла в актовый зал. Старшеклассники разучивали песни, придумывали пирамиды. Приятная обстановка. Сижу и как бы сама участвую во всем: болтаю ногами в такт музыке, в пирамидах мысленно стою на самом верху.